Ева Никольская - Охота на невесту или ВЕДЬМА ПРОТИВ!

— Та — а–ак, — протянул сыскарь, снимая мокрую от дождя куртку и присаживаясь за стол с другой стороны от меня. — А ну? ка выкладывайте все по порядку.

Той же ночью…

Мы находились с Алиной на кухне, откуда вынесли стол и табуретки, стояли в центре нарисованного мелом круга, контур которого повторяла вереница зажженных свечей. С обеих сторон от нас с бьёрной были начерчены причудливые символы, призванные помочь мне провести ритуал по снятию Зова. Яшка давно уже спал в комнате наверху, куда его отнес Саша, когда малыш задремал за столом во время нашего разговора, самого же сыскаря брат вытолкал за дверь, когда дело дошло до ритуальных приготовлений, заявив, что он меня отвлекает. Может, и правильно, учитывая, что мне и без лишних глаз было сложно сосредоточиться и настроиться на нужную волну. Хотя после ухода Александра нервничать меньше я не стала.

Идея провести обряд, призванный развеять чары сирены, не откладывая его на завтра или послезавтра, принадлежала, естественно Лексу. Во — первых, он считал, что я после энергетической подпитки от дождя сейчас в наилучшей форме для этого действа, а во — вторых, мужчина очень переживал за жену и хотел быть уверенным, что если она выйдет из подпространства, где останусь я, ей снова не станет плохо. Все? таки лесная избушка без электричества и водопровода была не лучшим местом для беременной женщины. Муж хотел показать ее врачу, да и просто переселить в комфортную городскую квартиру, где чашки с тарелками моет посудомоечная машина, а уборку в комнатах делает приходящая домработница. И, что самое главное, от этой квартиры до перинатального центра, в котором наблюдается «волчица», несколько минут ходьбы.

Понять мотивы Алексея могла и я, и сыскарь, и даже Алина, которая, вопреки его доводам, не очень? то хотела покидать охотничий домик, ведь с ним у нее были связаны самые романтичные воспоминания. Да и меня оставлять тут одну девушка категорически отказывалась, прекрасно понимая, что Илья с Юлианой еще вернутся и не раз, чтобы потрепать нам с Северьяном нервы. Да и ее любимому Алеше придется проводить много времени со мной, так как сама я в его записях вряд ли разберусь, поэтому бьёрн дал слово, что обучит меня управлению даром лично. Так что на проведение обряда Али согласилась, скрепя сердце, и то лишь потому, что мы все настояли, сказав, что лучше решить вопрос сейчас, пока она хорошо себя чувствует, чем затянуть и потом наспех делать это при куда менее благоприятных условиях. На том и сошлись.

И вот, спустя полчаса усиленной подготовки, мы с блондинкой переступили, наконец, линию круга и замерли друг напротив друга, морально готовясь начать ритуал. Алексей в десятый раз сообщил, что именно от меня требуется, заставил повторить вслух едва ли не наизусть выученный текст заклинания без последней строки, и, убедившись, что Алина чувствует себя нормально, дал разрешение приступать. Стиснув в руке один из дневников младшего Нечаева, я ободряюще улыбнулась заметно побледневшей «волчице», мысленно приказала себе собраться и перестать паниковать, после чего сжала пальцами кроваво — красный кулон с кровью истиной сирены, и, шумно выдохнув, запела:

Реки дождем наполняю,

Пусть воду несут в океан,

Чары с тебя я снимаю

Пусть рвется плетенья капкан…

С каждым новым словом, пропитанным особой магией, не имевшей ничего общего с привычной мне природной силой, призрачные нити которой наполняли пространство, знаки на полу внутри круга вспыхивали голубым светом. И мне казалось, что нас с бьёрной окутывает их мягкое сияние, согревает, оберегает и даже немного успокаивает, постепенно поднимаясь от ног выше. Голос мой едва заметно дрожал, но я старалась не сбиться. Вроде и простые строки, но как же сложно было произносить их нараспев из? за неуверенности и страха. Только боялась вовсе не боли, которая, к сожалению, была неразлучным спутником этого ритуала. Куда больше меня тревожила возможность сделать что? то не так и тем самым навредить «волчице» или ее малышу. Слишком большая ответственность! Но лучше и правда решить все сейчас, чем тащить этот груз в будущее, на которое у меня совсем иные планы.

Разрежу лазурные нити,

Кинжалом из плоти моей, —

Продолжила старательно выводить я, совершая при этом рубящие движения ребром ладони, которая и играла роль вышеупомянутого кинжала. И, что удивительно, действительно видела полупрозрачную паутину бледно — голубого цвета, тянущуюся от меня к блондинке, оплетающую ее стан, и странно пульсирующую в районе сердца и… живота.