Элизабет Хэйдон - Элегия погибшей звезды

Он видел ее с того места, где стоял, — она спала. Акмед медленно выдохнул, а затем кивнул Грунтору, который спустился вслед за ним по скользким камням и подошел к алтарю из Живого Камня. Они посмотрели на Дитя Земли, пытаясь уловить какие-нибудь изменения, произошедшие с тех пор, как они приходили сюда в последний раз.

И у обоих внутри все похолодело.

— Она становится меньше, — прошептал Грунтор.

Акмед кивнул, достал кронциркуль и начал осторожно измерять тело, которое когда-то было выше его собственного. Спящее Дитя потеряла часть плоти, прежде сияющей яркими красками земли: переплетение зеленого и коричневого, алого и пурпурного, казалось, потускнело и покрылось серебристым налетом. Какой части себя она лишилась, он не мог сказать наверняка, но теперь у них хотя бы появилась точка отсчета.

Акмед неуверенно протянул руку и кончиками пальцев коснулся волос Спящего Дитя, ломких, точно солома в конце лета. Их корни были золотистыми, словно спелая пшеница, знак того, что земля, давшая ей жизнь, готовится отметить праздник урожая, перед тем как погрузиться в зимний сон. Однако под нежными, как трава, локонами Акмед разглядел напоминающие сорняки черные пряди, будто сожженные огнем или отравленные ядом.

— Нет, — прошептал Акмед. — О боги, нет!

— Ты думаешь, она больна? — с беспокойством оглядывая пустую усыпальницу, спросил Грунтор. — Подожди, дай-ка я гляну.

Король болгов отошел в сторону, а сержант встал рядом с алтарем, на котором лежала Дитя Земли, и задумчиво на нее посмотрел. Великан был связан с Землей, как и сам король, но его связь имела несколько иной характер. Земля разговаривала с ним на языке крови. Иногда Грунтору удавалось уловить лишь мимолетный образ или ощущение, и он никогда не мог внятно объяснить Акмеду, что он почувствовал. Впрочем, в этом не было необходимости. По выражению его лица Акмед всегда мог оценить важность того, что услышал Грунтор.

Он взволнованно продолжал наблюдать за своим другом. Грунтор протянул руку и осторожно положил ее на грудь Спящего Дитя, укрытую пуховым одеялом, которое принесла сюда Рапсодия несколько лет назад. Лицо Спящего Дитя оставалось таким же, как и всегда, гладким, серым и холодным, словно его высекли из камня, но у Акмеда закружилась голова, когда он увидел тоненькие струйки грязной воды, стекающие со лба.

Казалось, ее лихорадит и лоб покрылся испариной.

Дыхание Дитя Земли, прежде почти неразличимое, стало неровным, время от времени в нем слышались хрипы, и эти обстоятельства ясно указывали на то, что она больна, если у такого древнего существа, созданного из Живого Камня, бывает здоровье.

«Пусть тот, кто спит во чреве Земли, покоится с миром; его пробуждение станет началом вечной ночи», — когда-то гласила надпись перед входом в ее усыпальницу, буквы в рост человека словно говорили о ее важности. Относилось ли предсказание к Дитя Земли или к другим, более страшным существам, спящим в глубинах Земли, Акмед не знал. Но он видел некоторых из них собственными глазами и твердо знал, что, оберегая покой Дитя Земли, защищает не только самого себя и своих подданных, но и весь мир.

И вот сейчас она мечется во сне, словно вот-вот проснется.

Акмед вспомнил тот день, когда увидел ее впервые, почти четыре года назад. Ему показала ее Праматерь, древняя дракианка, которая на протяжении многих веков жила рядом со Спящим Дитя, оставшись единственной представительницей своего народа, посвятившего себя спасению и охране Дитя Земли. Стоя рядом с дракианкой, он смотрел на удивительное существо, на ее одновременно грубые и необыкновенно трогательные черты лица, словно вырезанного из камня тупым инструментом, а затем гладко отполированного руками людей, отдавших ей жизнь. Его тогда поразили ее брови и ресницы, казалось сотканные из травы под цвет волос, похожих на колосья пшеницы.

«Она Дитя Земли, рожденная из Живого Камня, — сказала Праматерь своим необычным голосом. — Дитя спит днем и ночью, год за годом, столетие за столетием. Она была здесь еще до моего рождения. Я дала клятву охранять ее до тех пор, пока за мной не придет Смерть. Так должны поступить и вы».

Он очень серьезно отнесся к ее словам.

— Ну? — наконец спросил он, не в силах скрыть беспокойство. — Что с ней происходит?

Грунтор выдохнул, а затем отошел от алтаря, чтобы его не услышала Спящее Дитя.

— Она истекает кровью, — сказал он.

Они долго стояли друг рядом с другом в темноте, окутанной дымом, задержавшимся здесь на долгие годы, смотрели на Дитя Земли и пытались увидеть хоть что-нибудь, что помогло бы им понять, почему она становится меньше.