Корин Холод - Братство, или Кризис Сумеречных

Старший брат размышлял, как удачнее будет начать разговор. Он сделал то, что хотел сделать уже восемь лет, и теперь чувствовал лёгкий стыд за свою горячность. Пусть младший и заслуживал этой трёпки, срываться не стоило. Вит ни о чём не думал. Он наслаждался ощущениями от пакета и тем, что остался жив.

— Ты же боишься собак? — произнес, наконец, Нам, решив остановиться на чем-нибудь нейтральном. — Со временем меняется всё, но этот страх ты таскал в себе очень долго. Смог справиться всё-таки?

— Вроде того, — не очень внятно промычал из-под пакета Вит. — Он — исключение из правил.

— Я правильно расслышал, его зовут Хрофт?

— Угу.

— Что за инсинуации в сторону Отца Воинов?

— Всегда терпеть не мог этого напыщенного вояку. — Вит отложил лёд, осторожно пощупал челюсть и взялся за второй стакан. На скуле расплывался синяк. — Пёс слеп на правый глаз, ну я и решил, что имени лучше не найти. Его сбили на трассе года четыре назад. Рёбра, передняя лапа, челюсть по осколкам собирать пришлось… Он проковылял восемь километров и вознамерился издохнуть у нас под окнами. Мешал мне спать, гад такой. Я хотел было читать отходную, но дети пожалели пёсика. С тех пор вот живёт, с-скотина. Кур соседских сожрал на три тысячи. Молчалив.

— «Характер нордический, стойкий, не женат», — подхватил Нам. Былой стиль общения возвращался, будто и не было никакого расставания. Это радовало.

— В последнем не уверен. — Вит усмехнулся. — Прибегала тут одна тётка пару месяцев тому. У неё немецкий дог. Сука. И истеричка.

— Хозяйка?

— Она тоже. В общем, пёса у неё с сорокапятисложной родословной. А этот кобель показал себя метким стрелком.

— Точно он?

— А больше некому. Разве что французский бульдог её соседей оказался на диво прыгучим. Ну, в общем, кое-как разошлись миром. Щенков до сих пор пристраивает по приютам и знакомым.

— Н-да, — Нам прищурился. — Вит.

— М?

— Ты идиот.

— «Хорошее начало хорошей беседы».

— Сколько он у вас живёт?

— Четыре года, я же ска…

— Это волк.

— Что-о? — младший брат аж стакан отставил.

— Железно. Я ведь биолог по первому незаконченному высшему. Зоологию превзошёл.

Вит непечатно выругался, глядя на Хрофта. Псевдопёс вывалил язык. Ему было жарко.

— А он с детьми играл…. — растерянно пробормотал Вит.

— После твоего лечения? Не сомневаюсь, — Нам усмехнулся. — Как только Платина не разобрался? Он же специалист широкого профиля.

— А хрен его знает. Нет, ну это надо? У нас кошек полон дом, так он ни одну не тронул. Живут, душа в душу. Лает, опять же. Может, он полукровка?

— Возможно. Даже, скорее всего. Но внешностью однозначно пошёл в волчьего родственника.

— С ума свихнуться.

Во двор вышли девушки с дымящимися кастрюльками и сковородками.

— Опять объемся, — пробурчал Вит под нос и закричал: — Таэ! Хрофт, оказывается, волк!!!

Из дома послышался приглушённый взвизг и звон посуды.

— Что у нас сегодня? — флегматично спросила Багира в пространство.

— Понедельник, — жизнерадостно ответил Вит.

— Весело неделька началась…

— Я, между прочим, волков не боюсь. — Таэ вышла на крыльцо. — Это от неожиданности. Вы ещё хранителей дома не видели. А точно волк?

— Как минимум бастард. Хранителей потом поглядим. Нам, давай к делу. Что у нас плохого?

— Плохого у нас редкостное количество. — Нам потянул носом, совсем как Хрофт. — Это курица?

— Это хавается. Курица. Варёная картошечка, солёные помидоры. Масло свежее, деревенское. Икра кабачковая и баклажанная, сам творил, — Вит перечислял содержимое стоящих на столе кастрюль, кастрюлечек, мисок, сковородок и судков. Таэ принесла ещё один столик, и посуды прибавилось. — Холодец домашний, свинско-коровий. Яйца с сыром и майонезом. Салатик овощной, рекомендую. Практически всё своё, домашнее. Ну, или местное. Сейчас ещё салатов помогу принести, и….

— Вит, во-первых, на столе мало места, а во-вторых, мы столько не съедим.

— Ты попробуй для начала.

От тарелок они смогли оторваться только через час. Нам, отдуваясь, витиевато и многословно поблагодарил хозяйку. Вит просто молча поцеловал Таэ руку, помог отнести грязную посуду в дом и вернулся в компании трёхлитровой запотевшей банки. Плеснул оранжевой мутной жидкости в стаканы.

— Бражка, — заявил он, — не перегнанная. Ты уже оценил. Вкусно. — Вытащил трубку, закурил и коротко бросил: — Рассказывай.

— Скорее, буду показывать. — Нам извлёк из внутреннего кармана пиджака бумажный конверт и положил перед братом. Тот без лишних слов высыпал на столешницу с десяток фотографий. Чёрно-белые, местами нечёткие, смазанные изображения. Судя по качеству, снимал любитель.