Корин Холод - Охотница за душами

Нам провёл рукой по щеке, стирая слёзы, и встряхнулся. Предстояло много работы.

— Кицунэ? — строго спросил он.

— Да, господин, — смутились японки.

— Значит, родня. Идёмте, девочки. Я долго был в пути. Мне нужно помыться, поесть… — тут Нам коротко и жестоко усмехнулся, — а потом мы решим, кого и в каком порядке мы будем убивать.

Александр Евгениевич поставил последнюю точку, вложил листочек в папку и тяжело поднялся из-за стола.

— Пожалуй, пора, — пробормотал он себе под нос и двинулся к дверям. Но добраться до них не успел. Ручка повернулась, и в помещение вошла Жрица с крайне сосредоточенным видом. При её появлении лицо Светлова вспыхнуло надеждой.

— Ты смогла?

— Да, — медленно ответила женщина. — Но это лишь временная мера.

— Сколько?

— Первая доза — на полгода. В дальнейшем доза будет увеличиваться, а срок действия — сокращаться. Вы уверены…

— Уверен. — Александр усмехнулся, снял пиджак и начал расстёгивать запонку. — Ты рассчитала максимум?

— Три года. Что будет после этого срока, я не знаю. — Из кармана лабораторного халата Жрицы появился шприц с бурой жидкостью. — Наставник. Я не могу отвечать за последствия и привыкание.

— Плевать. — Александр засучил рукав. — Коли.

О том, что Агентство возвышается над городом на гораздо большее количество этажей, чем может показаться, знали многие. Ходили легенды о недоступном тринадцатом этаже, о том, что если трижды нажать кнопку «один» в лифте, идущем с третьего, можно попасть на крышу, с которой видно весь город. Но лишь посвящённые знали, что ниже подвала с оружейной Мо и тренировочным залом есть ещё одно подземелье.

В подвал Светлов спустился лёгким шагом и без трости. Полгода. Месяц. Час. Не важно. Массивные двустворчатые двери распахнулись, повинуясь незаметному жесту. Александр прошёл по грубым каменным ступеням. Постоял, безуспешно пытаясь привыкнуть к мраку. Усмехнулся.

— Фως. [23] Свет (греч.). — Короткое слово прозвучало, как выстрел, и, повинуясь ему, свет озарил ряд уходящих вдаль огромных стеллажей. Стеллажей, уставленных гробами.

Светлов передёрнул плечами и пошёл вперёд, то и дело сверяясь со шпаргалкой.

— Так, три и налево. Два и направо. Пропустить пять рядов…

Он на мгновение остановился, узрев перед собой два стоящих прямо на полу каменных саркофага. Низко поклонился им и продолжил движение.

— Восемь рядов… налево… четыре… ага, вот оно.

Слева на первой полке снизу лежал металлический гроб со стеклянной крышкой. На торце гроба светились две маленькие красные лампочки. Александр повёл рукой, и тот послушно выехал вперёд. Наплевав на состояние костюма, специалист по связям с общественностью смахнул пыль со стекла и прищурился. Перед ним лежала невероятной красоты светловолосая женщина в короне чёрного стекла.

— «В том гробу твоя невеста», — процитировал Светлов и усмехнулся. — Не приведи боги. Лучше чья-то другая. Хорошо хоть Чёрный Шут решил сегодня не обходить владения. Ну, начали.

Он положил на гроб папку, которую всё это время держал под мышкой, и сплёл пальцами обеих рук сложную фигуру.

— I’est nor kata toll’ke… [24] Повинуясь воле моей, восстань (древн.). … — прозвучали под сводами запасника Агентства слова древнего языка.

На обложке папки каллиграфическим почерком выделялись слова: «Проект „Королева“».

Тени было плохо. Не физически — душевно, но она уже успела настолько отвыкнуть от этого состояния, что буквально не находила себе места вот уже часов десять. Поэтому и оказалась на крыльце Агентства, нервно морщась и ёжась под порывами налетавшего ветерка, который обычно не заставил бы её даже укрыть волосами обнажённые плечи. Тень вспоминала глаза Ривы, кривую усмешку Воина, потухший взгляд Светлова — и от этого где-то глубоко внутри становилось всё гаже и муторнее.

— Я — Тень, у меня нет сердца, я ничего не боюсь… — Женщина передразнила сама себя и уныло вздохнула. — Почему же этому сердцу так мерзко, если его нет?

Во рту почудился кислый вкус никотина.

«Научиться, что ли, курить? Палач курит, Алехандро курит… Что-то же они в этом находят. И, говорят, помогает. А моим лёгким от этого ничего не будет, потому что их у меня действительно нет».

Совершенно нелогичный и неправильный стыд перед девочкой, иррациональная невозможность смотреть в глаза начальнику Второго отдела, потерявшему младшего и уже единственного сына (а как забавно и интересно всё начиналось!), неведомая доселе неловкость, не дающая без стука просочиться в кабинет к Алехандро и уж тем более к Его Высочеству… И это при полном отсутствии собственной вины. Тень никогда не была особенно логичной и последовательной в своих действиях и чувствах. Но чтоб настолько!