Григорий Райхман - Черные гремлины

- Спасибо, Йокта. Ежи, а ты что скажешь?

- При текущих начальных данных демонтаж дыры диаметром в тридцать хвостов займет половину цикла, - ответила железная гремлинша.

- Неужели ни у кого нет идей? - отчаялся я. Все молчали.

Братья-пираты переглянулись, и Бурошкур неуверенно сказал:

- Если надо, мы жахнем стену.

- Угу, - согласился Мышонок.

- Интересно, как? - скептически поинтересовался Ког.

Мышонок вырвал у себя пару оранжевых волосков, пару серых, и отдал их брату. Бурошкур скомкал волоски, смочил их слюной и бросил на пол. Мы стояли и смотрели на этот комочек.

- И что тепе?.. - не успел спросить Раг-Баг, потому что раздался оглушительный хлопок, и в месте, где только что лежал слепленный Бурошкуром комок, образовалась маленькая опаленная дырка. Из нее валил густой черный дым.

- Это как? - оторопел Раг-Баг.

- Когда-то давно мы с братом съели двухцветный зефир, - признался Мышонок, когда дым рассеялся: - Мы поделили его пополам, а потом изменились. У меня разукрасилась шерсть, а у брата загустела слюна. Позже случайно выяснилось, что моя шерсть взрывается, а слюна брата - ее катализатор. Мы втайне пользовались этим, чтобы топить чужие корабли и пиратствовать. Поэтому наше судно и называлось "Горелоя".

- Ты - ходячая бомба? - разинул пасть Хек-Хак.

- Еще раз так его назовешь, будешь выбитые клыки переломанными лапами собирать, - зарычал на него Бурошкур.

- Понял, - быстро закивал Хек-Хак.

- Насколько это безопасно? - поинтересовался я.

- Нинасколько, - буркнул серый пират. - Мы редко бахаем. А чтобы отфигачить кусок железа в тридцатник хвостов, придется у братишки половину шерсти выдрать. Жахнет невовремя - нас даже по кускам не соберут.

- Брат преувеличивает, - не согласился Мышонок. - Мы готовы попробовать, Лак-Лик.

- Я не могу решать за вас, - смутился я. - Особенно если это так опасно.

- Ну нахр... - начал было Бурошкур, но его перебил Мышонок:

- Решено! Мы взорвем Мегастену, - обрадовался маленький разноцветный гремлин. Его брат тяжело вздохнул.

- Бахаем здесь?

- Да.

- Тогда уносите лапы. Остальное сами порешаем. И это... чтобы после того, как рванем, никому не слова о нашей фишке. Особенно черным. Ясно?

Все закивали, и я тоже. Бурошкур умел быть убедительным.

- Не будем медлить. Пойдем, - сказал я Ари-Ару, и мы зашагали прочь, оставив братьев наедине. Наш отряд отошел на сто шагов, и Бурошкур, увидев, что мы остановились, сердито закричал:

- Дальше проваливайте!

Мы послушались и отошли еще на пять сотен шагов. Отсюда даже не было толком видно, чем занимались братья.

Коричневые уселись кругом и начали играть в шестеренки, Оникс ковырялся отверткой в механизме Ежи, Ког с Дырявым Плащом обнимались в сторонке. Только Йокта скучал и бродил в одиночестве туда-сюда. Я порылся в рюкзаке и вытащил из него последние две зефирки. Сжевав одну, я протянул вторую Ари-Ару:

- Будешь?

- Покорми меня, - белоснежная самка растянулась у меня на коленях, и я скормил ей кусочек сладости. Ари-Ару замурлыкала. Я подумал, что это слишком легко, и начал ее дразнить. Она игриво цапнула меня за палец.

К нам подошел Йокта.

- Поскорей бы уже выбраться из этой жестянки, - пожаловался морской гремлин. - Надеюсь, там, куда мы идем, найдется, где поплавать. Лучше сдохнуть, чем так жить.

- Не расстраивайся, - сказал я. - Все будет хорошо.

- Тебе легко говорить, наземный. Я уже чуть в нем не задохнулся, если бы Ежи не приделала этот прибор с пузырьками, точно бы умер.

Я почувствовал себя виноватым. Это из-за меня Белое море вскипело, и Йокта вынужден был его покинуть. А сейчас я ничем не мог помочь. Мои уши опустились.

- Ха, раскис! - обрадовался Йокта.

- Могу тебя сбросить обратно в водичку, если хочешь, - оскалилась Ари-Ару.

- Да ладно, я же пошутил, - обиделся Йокта и ушел. Ари-Ару показала язык ему вслед.

- Если будешь всем угрожать, тебя все будут бояться, - укорил я ее.

- Правильно будут делать, - буркнула она. - Я никому не позволю тебя обижать.

Вскоре вернулись Раг-Баг с обритым Мышонком, у которого шерсть укоротилась до длинны в полкогтя. Маленький гремлин ежился и дрожал от холода. Я снял комбинезон и укутал в него Мышонка с головой.

- Спасибо, - слабо улыбнулся он.

- Не за что. А скоро взорвется?

- Скоро, - сощурился Бурошкур. - Ложись!

Мы все послушно легли, и даже Йокта кое-как перевернулся набок в своем скафандре. Лежать на металле было холодно. Мы ждали и ждали, с нетерпением глядя на Мегастену, а взрыва все не было.