Кассандра Клэр - Добро пожаловать в Академию сумеречных охотников (ЛП)

- Мне бы очень хотелось услышать больше о твоих приключениях, - сказала Джули. - Все, что ты сможешь вспомнить. Особенно, если эти воспоминания будут связаны с Джейсом Герондейлом. Ты знаешь, как он получил тот сексуальный шрам на своей шее?

- Эм, - сказал Саймон. - Вообще-то… да. На самом деле… это был я. - Все уставились на него.

- Возможно, я укусил его. Совсем немного. На самом деле, это был небольшой укус.

- Он был вкусный? - спросила Джули, подумав с минуту. - Он выглядит довольно аппетитно.

- Эй, - сказал Саймон. – Он же не пачка сока.

Беатриз горячо закивала. Обе девушки, казалось, были очень заинтересованы этим разговором. Слишком заинтересованы. Обе с остекленевшими глазами.

- Ты, наверное, медленно сел на него сверху, а затем очень нежно опустил голову к его пульсирующему горлу? - спросила Беатрис.

- Чувствовал ли ты тепло, исходящее от его тела?

- Ты облизал его горло, прежде чем укусить? - спросила Джули. - Оу, и у тебя был шанс потрогать его бицепс? - Она пожала плечами. - Мне просто любопытно, ну ты знаешь, методы вампиров и все такое.

- Я полагаю, Саймон был и нежным и властным во время этого особого момента с Джейсом, - мечтательно сказала Беатрис. - Я имею в виду, он ведь был особенный, не так ли?

- Нет! - сказал Саймон. – Не могу сказать, что все произошло именно так. Я кусал нескольких Сумеречных охотников: Изабель и Алека Лайтвудов, к примеру. Так что кусать Джейса не было столь нежным и уникальным моментом!

- Ты кусал Изабель и Алека Лайтвудов?! - спросила шокированная Джули. - А Лайтвуды то, что тебе сделали?

- Ничего себе, - сказал Джордж. - Я воображал себе измерения демонов страшными и ужасающими, но, похоже, это он кусал здесь всех без остановок и разбору...ням ..ням ..ням…

- Всё было совсем не так! - сказал Саймон.

- Можем ли мы перестать говорить об этом? - потребовал Джон резким тоном. - Я уверен, что вы все делали то, что нужно было сделать, но мысль о Сумеречных охотниках, ставших жертвой Нежити, просто отвратительна.

Саймону не понравилось, как Джон произнес слово "Нежить", как будто слова "Нежить" и "Отвратительно" были одним и тем же. Но, возможно, это было достаточно естественно для Джона, чтобы обеспокоить его. Саймон помнил, как и сам беспокоился об этом. Как не хотел, чтобы его друзья были его добычей.

Сегодня все прошло хорошо, Саймон не хотел рушить это. Он решил, что сегодня у него достаточно хорошее настроение, чтобы не обращать на это внимания.

В Академии Саймон чувствовал себя лучше, до тех пор пока однажды ночью не проснулся от лавины воспоминаний, после того как задремал. Воспоминания были не как обычно: мелкими резкими вспышками, а обрушились непрерывным и ужасным потоком.

Он думал о своем бывшем соседе. Он знал, что у него был друг, сосед по комнате, которого звали Джордан, как и то, что его убили. Но, до этого момента, Саймон не помнил, что чувствовал, когда Джордан впустил его, после того как мама выставила его за дверь. Как говорил с ним о Майе, что чувствовал, когда услышал, как смеется Клэри, назвав Джордана милым. Разговаривая с ним, Джордан всегда был терпеливым, добрым и всегда смотрел на Саймона, не просто как на задание, он видел в нем больше, чем просто вампира. Он вспоминал, как Джордан и Джейс сначала ругались друг с другом, как последние идиоты, а затем играли в видеоигры. И как Джордан нашел его спящим в гараже, и как он присматривал за Майей с таким сожалением.

Он вспомнил, как держал кулон Претор Люпус, некогда принадлежащий Джордану, в своих руках в Идрисе, после смерти друга. Саймон впервые взял кулон в руки с тех самых пор, как к нему вернулась часть его воспоминаний. Чувствуя его вес, он задавался вопросом, каково же значение выгравированного на нем девиза.

Он знал, что Джордан был его соседом по комнате, и, что он был одним из многочисленных жертв войны. Но он никогда в действительности не чувствовал всю тяжесть этих воспоминаний до сих пор.

Тяжесть бремени, которую несли воспоминания, заставляли его чувствовать себя так, словно у него на груди образовалась груда камней, давящая на грудь и лишавшая возможности дышать. Он вырвался из недр своей памяти и, свесив ноги через край кровати на каменный пол, ощутил пронизывающий его холод.

- Что…что такое? - пробормотал Джордж. – Опоссум вернулся?

- Джордан мёртв, - мрачно сказал Саймон, и закрыл лицо руками. Наступила тишина.

Джордж не спрашивал его, кем был Джордан, или с чего он вдруг забеспокоился о нем. Саймон не знал, как бы смог объяснить всю эту путаницу вины и горя в его груди. Он ненавидел себя за то, что забыл Джордана, хотя он ничем и не мог помочь ему. Каково это было впервые узнать о том, что Джордан мертв и, обладая шрамами, вновь вскрывать их, ощущая ту же боль, что и прежде. Во рту Саймона возникла горечь, сравнимая со вкусом несвежей крови.