Валерия Воронцова: Право на ошибку

После всех сегодняшних дел настоящим блаженством было скинуть кеды и повалиться на кровать. Единственный минус – мысли не дают покоя. Вот и теперь я снова подумала о том, правильно ли поступила, уйдя. Переезд сюда либо большая ошибка, либо начало нового пути. Ирония заключалась в том, что я сама не знала, какой бы вариант предпочла.

Утро субботы выдалось солнечным и совсем не по-осеннему теплым. Тоненькие лучики света, нахально пробившиеся через зазор между занавесками, так и побуждали встать и пойти на прогулку.

Я считала это хорошей идеей до тех пор, пока не повернулась в кровати и не почувствовала, как ноет каждая клеточка тела после вчерашних подвигов. «Вот тебе и убралась», – мрачно подумала я, стараясь не обращать внимания на обжигающую боль в спине, не имеющую никакого отношения к уборке.

Поболит и перестанет, не в первый раз.

Кроме того, частичке меня, все еще цепляющейся за призраки прошлого, было стыдно. Очень стыдно за то, что какая-то уборка, пусть и практически генеральная и проходившая в двухэтажном доме, не встречавшемся с половой тряпкой порядком одиннадцати лет, так меня измотала. Это позор, учитывая, что всего несколько месяцев назад я могла отчистить десяток таких домов и глазом не моргнуть. Ну да, уборка домов, как же.

После пяти минут уговоров самой себя окончательно проснуться я отскреблась от кровати и пошла в ванну. Вид был еще тот. Моему бледному лицу с черными мешками под глазами из-за очередной бессонной ночи не помогли ни умывание, ни косметика. Эффект жути, конечно, исчез, но выглядела все равно как привидение.

Одевшись и причесавшись, я, захватив плеер, спустилась вниз. На кухне ждал сюрприз в лице Рика, читающего газету за столом.

– Доброе утро, – привлекла я его внимание.

– Доброе, – хмыкнул он, осматривая меня с ног до головы. – Неплохо вчера потрудилась.

Неплохо? Да такого порядка в этом доме не было с тех пор, как отсюда уехала мама!

На языке вертелась пара острых ответов, но в последний момент я сдержалась:

– Старалась.

Я поставила на плиту чайник и полезла за кружкой, когда Рик заговорил:

– Слушай… – Тон его голоса заставил меня повернуться, так и не дотянувшись до дверцы шкафчика. Похоже, дядя нервничал. По крайней мере, он уже трижды потер указательным пальцем бровь, собираясь с духом что-то сказать. Выглядело мило.

– Да? – Я настороженно изучала выражение его лица, стараясь понять, о чем пойдет речь.

– Мне… В общем, – он откашлялся, – не умею я заводить все эти разговоры… Я бы хотел, чтобы у нас были нормальные отношения. Ну, знаешь, без всяких неловких моментов… Я понимаю, что я тебе не родитель, но и грозным опекуном выглядеть тоже не хочется… Считай меня старшим ответственным за тебя другом.

Интересненькое дельце получается. Бедняга Рик. У него никогда не было детей, а тут в дом, нарушая его привычный уклад жизни, въезжает семнадцатилетняя девушка. Наверное, он совершенно не знает, как себя вести. Будь я парнем, все было бы проще, а так у нас даже тем для разговора общих нет.

– Конечно, давай будем дружить, – согласилась я.

Он улыбнулся и словно сразу помолодел, напомнив мне отца на фотографии в гостиной.

Я заварила нам чай и достала коробку печенья, помня, что холодильник здесь – не более чем предмет интерьера.

– Слушай, как ты тут выжил?

– Я не ем дома. Либо ужинаю в ресторанчике на другом конце города, либо перекусываю в кафе на автозаправке.

– Вот я и удивляюсь, как ты выжил… – пробурчала я, вызвав хриплый смех.

– А почему ты не в школе? – вдруг спросил Рик, нахмурившись.

– Потому что сегодня суббота, и ты сейчас смотришь на прошлогодний календарь, – махнула я на посеревшее изображение леса возле крючков для полотенец и фартуков.

– А, точно, – смутился дядя. – Так чем планируешь заняться?

– Думаю прогуляться по городу, посмотреть что здесь и как. Купить продукты и новый календарь. – На улыбку мне потребовалось практически титаническое усилие.

Наверное, я была первым человеком в истории, у кого атрофировались губы. Улыбки у меня не получилось, сама почувствовала, что способна растянуть губы только на едва заметную ухмылку. Уже что-то.

– Хорошо. Ты умеешь готовить?

Нет, что ты. Просто мне нравится тратить деньги на еду.

– Да, мама и ее… подруги научили меня, – протянула, думая, как задать интересующий меня вопрос.

Мы несколько минут помолчали, жуя выпечку и глядя в окно. Рик, казалось, тоже хочет что-то спросить, и несколько раз я замечала, как он открывал рот, но тут же надкусывал печенье или отхлебывал чай. Интересно, папа был таким же нерешительным (я плохо его помню) или Рик просто сконфужен присутствием несовершеннолетней племянницы в своем доме?