Евгений Ермаков - Пандемия (СИ)

Курили все, включая и лидера Базы; дымили даже те, кто раньше пытался вести здоровый образ жизни и не переносил табачного дыма. Теперь сигарета помогала снять стресс. Это было как лекарство - вредная привычка, которую невозможно было побороть. Закурил даже Антон, считавший, что никогда не будет травить свой организм. Все, кто остался жив, курили по-черному. Намеренно травили себя, пытаясь такими образом оправдаться перед мертвыми. Мы скоро, мы уже догоняем вас.

В рубку заглянул Щербак, рябой моргающий парень лет двадцати пяти, вечно небритый и сутуловатый, пошарил растерянными выпуклыми глазами, ища кого-то, и с грохотом захлопнул дверь.

Уже два дня бушевал ураган, по-питерски свирепый и беспощадный. В последние годы, казалось, ураганы пробрели еще большую разрушительную силу - налетали внезапно, бушевали день-два и резко распадались. Во время ненастья некоторые дома, особенно, выгоревшие, заваливались, как карточные домики. Именно ураган и стал причиной катастрофы на Заячьем Острове...

Попискивала радиостанция, без умолку подававшая сигналы в молчавший эфир. Впрочем, в воющей, пытающейся высадить оконные стекла стихии, ее писк был едва слышен. Буря неистово ревела за окном, раздувая гигантские невидимые меха, косой ливень хлестал в высокие арочные окна, словно наносил стеклу бесчисленные пощечины, пытаясь вызвать укрывшихся внутри людей на битву, ветер бился в двойные стекла, дрожавшие под его напором. Ружейная пальба, доносившаяся со стороны Петропавловки, была слышна даже сквозь разыгравшийся природный ад. Люди молчали, прислушиваясь к приглушенной канонаде.

Павлушка, щуплый белобрысый паренек семнадцати лет, в здоровенных накладных наушниках, хмуря лоб, старательно прислушивался к эфиру и щелкал тумблерами, переключая диапазоны. Антон любил монотонный звук работающей электроники, поэтому каждый день заходил в радиорубку. Просто, чтобы послушать звуки аппаратуры. Они успокаивали, в них был что-то уютное, домашнее, заменявшее Антону его домашний большой аквариум с рыбками, и отчасти- утерянный дом.

Дверь снова отворилась. По привычке пригибаясь, вошел Комбат. Здоровенный, кряжистый мужик , уже немолодой. За глаза звали его, как правило, не Михаилом Степановичем, а именно Комбатом. Он был самым возрастным человеком здесь, и авторитетом пользовался вполне заслуженно.

-Ну что, Павел, какие там новости? И Новинск что? Не проснулся? - с надеждой в голосе спросил Комбат, подходя к радисту.

Тот обернулся и виновато-смущенно, чисто по-детски, улыбнулся, снимая наушники.

-Новинск молчит, Михаил Степанович. Полная тишина. Вообще ничего. На прошлой неделе позывные "Дейчландрадио" перестали ловиться, да еще Пражскую "Свободу" больше не могу поймать. А на Петропавловке все плохо. Уже спускают катер на воду. Держатся из последних сил. Там соотношение десять к одному. Отступили в Собор, заняли в нем круговую оборону. Забаррикадировались, завалили окна. Если сдадут Петропавловский, то все, конец... Больше отступать некуда. Если только к нам, вплавь... Если смогут к воде пробиться...

Павлушка замолк, нерешительно теребя в руках авторучку.

Комбат длинно витиевато выматерился.

-Так. Петр, давай тоже спускайся к колоннам. Встречай катер, принимай людей. Разместишь всех на четвертом этаже, здесь места на батальон хватит.

Барин, правая рука Комбата, мужик лет сорока пяти, плотный, кряжистый и вальяжный, с седым ежиком и узкой прорезью глаз, выдававшей азиатские корни, угрюмо кивнул, тяжело поднялся с места и, отдуваясь, вышел в коридор.

Комбат вздохнул, оправляя внезапно ставший тесным воротник камуфляжа, и подсел за стол к Антону. Тот только сейчас заметил, какой все-таки он старый, лидер Базы, Комбат. В свете тусклой вольфрамовой лампочки, изливавшей из-под потолка скудные сорок ватт, набрякшее лицо Комбата, все его резко выступавшие на усталом лице борозды-морщины, седая трехдневная щетина, с головой выдавали возраст. Комбату вполне можно было дать все шестьдесят, хотя было ему лишь пятьдесят один.

-Может, просто с электростанцией у них что-нибудь случилось? Ток перестала вырабатывать, ведь такое вполне могло случиться? - с надеждой спросил Антон, чтобы прервать тягостное молчание.

Комбат тяжело повернулся к нему всем корпусом.

-Если б в этом было дело... Хотел бы я знать, что там сейчас происходит...

Падение Москвы, случившееся несколько лет тому назад, стало самым чувствительным ударом для Васильевской Базы. Это означало, что караванов с юга, везших в лагерь все самое необходимое - чистую воду, продукты, медикаменты и боеприпасы, больше не будет. Из-за суровых ураганов на Новгородщине все трассы, включая и федеральную Санкт-Петербург - Москва, были завалены буреломом, дорожное сообщение функционировало лишь на коротких участках дорог. Самое необходимое в Питер привозилось на транспортных легких самолетах, вроде "Атлантика". После взрыва Курчатовского реактора стало ясно, что отныне придется рассчитывать лишь на свои силы.