Пирс Энтони: Проклятие горгулия

Демонесса возникла из дымного облачка и приняла вид смазливой самовлюбленной дамочки (если читателю, конечно, нравится подобный тип женщин). Ее прекрасные светлые волосы струились по плечам, словно водопад, а грудь казалась столь пышной и цветущей, что смотреть на нее было сплошное удовольствие. Тем не менее во внешности этой женщины было что-то неуловимо странное.

Идя по берегу пересохшей реки, она наткнулась на удивительное уродливое создание, являющееся полной противоположностью ей самой.

— А вот и мой первый поклонник, — произнесла она, осматривая монстра со всех сторон. — Жаль только, что он такой уродливый.

— Благодарю тебя и на том, прелестница, — угрюмо ответил монстр.

— Что я слышу! — воскликнула она. — Ты умеешь говорить!

— Конечно. Стоит только приложить некоторые усилия. Демонесса медленно обошла вокруг незнакомца. Ее ножки, висевшие в воздухе, практически не касались земли, однако, судя по тому невероятному количеству битого стекла и острых камней, которое усеяло дно пересохшей реки, подобное благоразумие было более чем оправданным. Уставившись на лицо монстра, она произнесла:

— Вот смотрю я и думаю, на кого же ты больше похож — на льва или обезьяну? Честно говоря, ты сочетаешь в себе самые жуткие черты каждого из них… Только посмотри на свой ужасный огромный рот, который постоянно открыт в форме буквы «О»! А это странное тело с неподражаемым уродливым хвостом и нескладными четырьмя ногами? Что же касается маленьких никчемных крылышек… то о них и говорить нечего! Сплошная бутафория! Думаю, мне еще ни разу не приходилось видеть столь безобразное существо…

— Благодарю тебя, прелестница. Ты же, напротив, невыносимо прекрасна… Наверное, в природе все должно быть уравновешено.

— Что ты сказал про меня? — спросила, нахмурившись, демонесса.

— Только то, что ты невероятно привлекательна.

— А, понятно. Большое спасибо.

— Не стоит благодарности — эти слова были сказаны вовсе не в качестве комплимента. Честное слово, я вовсе не хотел сделать тебе приятное.

— То же самое могу сказать и о тебе, уродец… Нас связывает только то обстоятельство, что мне нужно задать три вопроса.

— А затем ты уйдешь?

Женщина воздела свой изящный пальчик вверх.

— Ответь мне, беглец из дома ужаса, и можешь рассчитывать на такое же отношение с моей стороны! Идет? Ну ладно, начнем… Кто ты такой?

— Я? Горгулий!

— Как тебя зовут, чудище?

— Гари Гар.

— И чем же ты занимаешься, Гари горгулий?

— Клятвенно выполняю возложенный на меня обет.

— Что за обед, глупая башка?

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Гари, пропустив слова демонессы мимо ушей. — Настал мой черед задавать вопросы, разве не так?

Женщина капризно поморщилась:

— Ну ладно, что же с тобой, мерзавец, остается делать? Пользуешься женской слабостью, и все тут… Задавай свои идиотские вопросы, Гари горгулий, пока я не передумала. — Внезапно откуда ни возьмись в ее руках появился большой чайник. — Может, сперва отведаешь моего Эйн Штейна?

— А что это… — хотел было спросить Гари, но тут же осекся. Хитрая бестия намеревалась сделать так, чтобы он растратил свои честно заработанные вопросы по пустякам. «Этому не бывать!» — подумал он и ответил: — Нет, спасибо, я лучше не стану подвергать себя подобному риску.

— О-очень зря, — разочарованно пропела демонесса. — Один глоток из этого сосуда — и ты станешь одним из самых умных созданий во всем Ксанфе. Например, ты будешь знать, что «Е» равняется «МЦ» квадрат! — Чайник мгновенно исчез.

— Честно говоря, мне прекрасно живется и без этих сведений, прелестница. Итак, кто ты такая?

На лице женщины отразилось беспокойство, и ее прелестные черты начали медленно расплываться в жарком воздухе.

— Это слишком трудный вопрос, — ответила наконец она.

— Что за чушь? А ну, хватит увиливать, моя дымчатоликая подруга, не то я перестану иметь с тобой дело!

Демонесса мгновенно осеклась, и лицо ее вновь преобразилось, став еще прекраснее, чем раньше.

— Меня зовут Де Менция, и это только лишь одна половина всей правды.

— В чем же заключается вторая? Неужели твое имя при слитном написании означает умственно отсталого, человека? — спросил Гари, вспомнив о старческом слабоумии — деменции.