Айви Девлин - Красная луна

Она знала. Я не понимала что именно. Но что-то ей было известно, как и пастору.

Я глубоко вдохнула:

— А может, он убил Тантосов? И маму с папой?

— Нет, — ошарашенно сказала она. — Луис ни за что бы такого не сделал. Это не кто-то из местных. В Вудлейке нет людей с таким злым сердцем. Рон вызвал людей из ФБР, они будут участвовать в расследовании, потому что наши случаи сходны с серией других убийств.

— А были другие убийства? Люди погибали так же, как мои мама с папой? Как Тантосы?

Рене смотрела на меня довольно долго, потом кивнула:

— Да, так говорят. И Рон не вызвал бы ФБР, если бы на это не было причин. — Она повернулась ко мне. — Я смотрела на тебя сегодня во время службы, — мягко сказала она. — Когда все высказывались о Тантосах, ты подумала о том же, о чем и я, — да, Эйвери, все, что говорили о Джейн, могли бы сказать и о тебе. Я думаю, что нам… — Она набрала полные легкие воздуха. — У меня есть некоторые сбережения. Думаю, нам с тобой следует съездить отдохнуть. Точнее, я думаю, что нам надо уехать как можно дальше и как можно скорее.

— Уехать? Сейчас?

— Да. Мне надо все уладить, но мы уедем завтра же, — ответила Рене. — Можешь даже в школу не ходить. Сегодня соберешь вещи, а завтра утром поедем в аэропорт. Вообще я считаю, что тебе лучше не выходить из дома. По крайней мере, без меня. Ладно?

— Я… хорошо, — ошеломленно сказала я. — Куда мы поедем?

— Это будет сюрприз, — сообщила Рене, и я посмотрела на нее. И по ее лицу поняла, как она взволнована.

— Ты думаешь, что я могу рассказать кому-то, кому об этом лучше не знать. Кому?

— Некоторые люди могут заставить тебя сказать что-нибудь такое, чего ты вовсе не хотела говорить, — тихо ответила Рене. — Могут добраться до самого сердца, а я… мне очень важно, чтобы с тобой все было хорошо. Поэтому я не хочу, чтобы ты выходила до нашего отъезда. Поехали домой, я приготовлю поесть, а потом ты сможешь отшлифовать доски для крыльца, а я займусь организацией нашего путешествия.

— Бен не такой, — сказала я, догадавшись, о ком она говорила, — и поняла, что не ошиблась, потому что она промолчала. Просто ненадолго закрыла глаза, а потом посмотрела на меня:

— Давно ты его знаешь?

— Не очень, — ответила я. — Но мы…

— Понимаю, — перебила она. — Я вас вчера застала, и я вижу, что ты к нему что-то чувствуешь. Но иногда бывает, что кто-то что-то скажет, и ты больше ни о чем думать не можешь. Ни о ком. Ты сейчас очень уязвима, после всего, что случилось, ты на все очень чутко реагируешь, а я не хочу, чтобы тебе стало еще больнее. Так что да, когда я говорю, что тебе лучше не выходить, это означает, что тебе лучше и с Беном не встречаться.

— Но он не сделает мне больно, к тому же он не может заставить меня сказать то, чего я не хочу говорить, или сделать что-то, чего я не хочу делать. Мы…

Я замолчала, потому что поняла: я не знаю, что сказать. Что мы с Беном можем читать мысли друг друга? Что он говорил то же самое, что и Рене — просил меня не ходить в лес, и что я не послушалась? Что по какой-то причине его с Луисом способности заставлять людей что-либо думать или делать на меня не действуют? Что Бен, как и Рене, считал, что я как-то связана со всем произошедшим?

Даже мысли об этом казались безумными. Я была обычной девушкой, которая ничего из себя не представляла, но которая видела, как рухнула ее жизнь, и…

Из-за уха снова выскочила прядь кроваво-красных волос и легла мне на лицо, огибая подбородок. Концы загибались кверху, к губам.

Не могли же волосы пахнуть кровью.

Но они пахли, и теперь я была почти уверена в том, что поняла, что это значит. Лес горевал.

Я задрожала. Рене мягко, очень мягко сказала: «Идем», и мы пошли обратно к церкви. Когда мы направились к машине, то увидели Рона — он помахал нам рукой.

— Привет, — поздоровался он и застыл, глядя на мои волосы. — Ты… Эйвери, что с тобой? — спросил он, широко раскрыв глаза.

Мне не хотелось его расстраивать. Он уже видел достаточно смертей, он присматривал за мной, когда мне было настолько плохо, что я даже не могла пошевелиться. Когда я сидела рядом с останками своих родителей, вся в крови, он мне помог.

— Пыталась покрасить волосы, да не получилось как следует, — попыталась сказать я как можно беспечнее. — Хотела сделать мелирование, и вот что вышло. — Я спрятала кроваво-красные волосы за ухо. — Хуже всего, что закрасить можно будет только через день.

Я не знала, правду я говорю или нет, но Рона мои слова, похоже, обрадовали. Он несколько расслабился, улыбнулся Рене и сказал: