Шальной ветер (СИ)

Девушка вспомнила свои приходы к Ферди и с трудом удержала улыбку. Может, мадам Тиарнак и впрямь права, назвав её шарлатанкой? Вон тут какие строгие правила. А она приходила, садилась рядом с Ферди и болтала с ним, отдавая ему напрямую силу…

Не совсем правильно поняв её приглушённую улыбку (а может, наоборот — правильно?), Клеменс заметил:

— Всегда начинаем с выполнения строгих правил. Это потом, когда правила станут привычкой, можно будет их игнорировать. То есть не думать о них как о правилах.

— А браслеты? Я успела сплести только один.

— Браслеты потом. Ты пока плетёшь универсальные, с единым на всех заклинанием, а после знакомства будешь плести личные на каждого из тех, с кем познакомишься.

Алекса промолчала, хотя в душе согласилась с Клеменсом. Всё правильно — об этом она сначала не подумала. Личные — сильнее.

Они вышли из маленького кабинета. Клеменс закрыл в него дверь, а потом выключил свет в прихожей. После того как глаза привыкли к затемнению — здесь стояла не кромешная тьма, как в комнате Ферди, — Клеменс предупредил, что он открывает дверь собственно в палату.

Привыкшая к темноте Алекса всё-таки не сразу разглядела в полутьме помещение, больше похожее на часть какого-нибудь жилого дома. Она предполагала увидеть помещение с тремя кроватями посередине. Но кровати располагались у стен, параллельно им, а все трое огневиков сидели вокруг журнального столика и, кажется, играли в шахматы. Почти на ощупь.

— Добрый день, господа, — поприветствовал их Клеменс, закрывая дверь в палату. — Позвольте представить вам Алексу Коллум — студентку факультета универсальных ведьм.

— Здравствуйте, — робко сказала девушка плохо различимым фигурам.

От волнения и темноты эти отпущенные на знакомство полчаса Алекса как-то плохо восприняла. Трое встали ей навстречу, поздоровались, и каждый, пожав ей руку, назвал своё имя. К стыду своему, девушка не запомнила ни одного. С перепугу, что ли? Потом немного успокоилась и решила про себя ещё раз заглянуть в бумаги своих пациентов, чтобы выучить имена. Пока она помнила, что один из них старик лет под семьдесят, второму — лет сорок пять, а третьему, кажется, тридцать с небольшим.

Разговор состоялся только благодаря Клеменсу. Обычно общительная, Алекса вдруг поняла, что боится сказать лишнего, и начала заикаться и мямлить. Клеменс не обращал внимания на неё — с момента, как она жалко выговорила какой-то пустой вопрос. Взяв в свои руки беседу, он рассказал всем, каким образом будет проходить исцеление, и велел пациентам вспоминать ощущение самоконтроля и привыкать к тому, что это ощущение будет чувствоваться с каждым разом отчётливей.

— Всё, господа, — напористо сказал куратор Алексы. — Полчаса закончились, и я…

— Клеменс, подожди, — недоверчиво сказал самый молодой. — Посмотри на меня. Я знаю, что ты видишь ауры. Посмотри на меня!

Наступила такая тишина, что даже сообразившая, в чём дело, Алекса затаила дыхание. И в этой полной тишине Клеменс невообразимо для него медленно сказал:

— А-а… Ну… Вообще-то, мы обещали вам…

Молодой мужчина — Алекса от неожиданности, видимо, вспомнила, что его зовут Ливи, — бесшумно рассмеялся. Кто-то из стоящих за ним звучно хлопнул его по спине. Все громко и радостно заговорили, и Клеменсу с огромным трудом удалось утащить Алексу, счастливую и в слезах, что уже один из огневиков сумел почувствовать самоконтроль за первую же с ней встречу. А ведь её даже сеансом назвать нельзя!

Потом полчаса сидели у директора больницы для магов, снова оформляя документы, а Клеменс, жутко самодовольный, словно благодаря ему один из пациентов почувствовал исцеление, пересказывал этот краткий эпизод.

Выйдя из больницы, куратор сказал:

— Расписание твоё ещё не составлено. Но в корпус возвращаться пока не стоит. Ты слишком взволнована. Если хочешь, отвезу тебя домой.

— А так можно? — удивилась Алекса, которая уже не только вытерла радостные слёзы, но уже была готова сесть учиться.

— Нужно! — отрезал Клеменс. — Тебе надо отдохнуть. Надо свыкнуться с мыслью, что каждый твой день будет начинаться с небольшого сеанса — всего лишь посещения палаты с пациентами. Да, ты бумаги с личными делами ребят взяла?

Вспомнив, что одному из ребят под семьдесят, девушка еле удержалась от смеха.

— Взяла. Вы же сами сказали, что я буду плести для каждого индивидуальный браслет. Вот и буду поглядывать на фото, чтобы тесный контакт был с каждым.