Иар Эльтеррус - Вера изгоев

– Немедленно прекрати! – возмутилась Лена. – Не смей унижаться!

Услышав недовольство в голосе госпожи, Лея испуганно запищала, забилась в угол, закрыла лицо руками и принялась дрожать, глухо подвывая.

– Господи, да кто ж это девочку так запугал? – встала Настя, с искренней жалостью смотря на еврейку.

– Даяна со своими суками! – зло бросила Сатиа. – По заслугам ей, паскуде, все! Гадина какая!

– Что с ней делали? – холодно спросила Лена.

– Госпожа, не стоит о таком рассказывать, честное слово… – поежилась персиянка. – Сейчас я ее из канализационного коллектора вытащила, а до того…

Она снова вздрогнула.

– А почему же ты ее не защищала, раз она твоя подруга? – бросила на нее жесткий взгляд молодая женщина.

– Мак-Ардоу запретил, – неохотно ответила Сатиа, поморщившись. – Сказал, что раз бесполезная тварь не может сама отбиться, то заслуживает своей судьбы. А как кого убить надо, чтобы никто ничего не заподозрил, так все равно Лею посылал. Ни один арвад лучше нее этого делать не умеет. Все так обставит, что не придерешься – сердечный приступ, и никаких улик.

– Убить?! – взлетели вверх брови Насти. – Вот эта вот несчастная девочка – наемная убийца?!

– Госпожа, мы – вампиры, – тяжело вздохнула персиянка. – Мы все жили чужой смертью. Спасибо Повелителю за то, что снял с нас эту ношу.

– Ясно, – кивнула бывшая учительница. – Приготовьте-ка ванну, ее вымыть надо. И одежду какую-нибудь.

Она решительно подошла к Лее , не обращая внимания на запах, идущий от нее. Села рядом, обняла девушку и принялась нашептывать ей на ухо какие-то ласковые слова. Та сперва замерла, как испуганный зверек, а потом немного расслабилась и снова разрыдалась, уткнувшись в Настино плечо носом. Бывшая учительница сама отвела Лею в ванну, залезла туда вместе с ней и осторожно вымыла избитую и изрезанную девушку. У нее почему-то не заживали мгновенно раны, как у остальных вампиров. Настя только качала головой, начав понимать по характеру этих ран, что творили с несчастным существом. Лена стояла рядом и тоже все видела, горя гневом. Да, Даяна тысячу раз заслужила своей судьбы. Права Юкио. Больше она за эту сволочь заступаться не станет.

Сатиа принесла откуда-то желтую, вонючую мазь в стеклянной банке и принялась смазывать ею кожу тихо скулящей Леи, глухо ругаясь сквозь зубы.

– Почему у нее раны не заживают? – спросила Лена.

– Есть одно паскудное зелье, – зло буркнула персиянка, продолжая осторожно растирать подругу. – Если его скормить вампиру, то потом месяц так будет. Да и чувствительность к боли возрастает в несколько раз. Инквизиторы когда-то придумали. Я им лет пятьсот назад попадалась, на своей шкуре испытала каково оно. Чудом сбежала. После того в Россию и перебралась, здесь об инквизиции и слыхом не слыхивали.

Лею одели в пижаму и уложили спать в одной из спален покоев. Та все порывалась упасть перед госпожой на колени и униженно благодарила за то, что ее вытащили из рук подруг Даяны. Девушку едва сумели успокоить и заставить выпить чашку грога со снотворным. В конце концов бедняжка уснула.

– Если Даяна посмеет еще раз ее тронуть, – хмуро сказала Лена, выбравшись в гостинную, – то я сама с этой сукой такое сделаю, что ей небо с овчинку покажется.

– Благодарю вас, госпожа! – поклонилась Сатиа, кусая губы и украдкой вытирая слезы. – Только вы это ей сами скажите, а то мне она не поверит.

– Скажу. Так скажу, что ей навсегда даже приближаться к девочке перехочется.

Лена не узнавала саму себя. Такого всепоглощающего, беспощадного гнева она никогда не знала. Даже представить не могла, что способна испытывать подобные чувства. Хорошо, что Даяну забрали, иначе могло бы случиться что-нибудь нехорошее. Молодая женщина даже не заметила, что подбрасывает в руке неизвестно откуда взявшийся клубок белого огня, напоминающий собой шаровую молнию. Вампирши поглядывали на нее с затаенным ужасом, хорошо зная, что если кого-нибудь из них коснется хоть одна искра первородного пламени, то от такой невезучей мгновенно останется горстка пепла.

Внезапно Лена вскрикнула и схватилась за живот – внутри как огромный, холодный червяк шевельнулась боль. Только через пару секунд она смогла разогнуться и обессиленно рухнула в кресло. Похоже, начинается то, о чем предупреждал тибетец, будь он трижды неладен. И что теперь делать? Боль нарастала и нарастала, становясь нестерпимой. Да что же это такое?! Что за издевательство?! Лена рухнула в кресло, не замечая, что глухо стонет и дергается. В соседнем кресле точно так же корчилась Настя.