Элина Гончарова - Рута

— А ну пошла, зараза! — кричал Карик, что есть мочи на измученную клячу, того и гляди готовую упасть.

— Бать, а бать! — прогнусавил подросток. — Кажись, померла, мазелька-то! Кажись, не дышит!

Карик натянул поводья и принялся внимательно рассматривать лежащую в телеге девушку. Она лежала на животе, капюшон закрывал ее лицо, висящий на спине меч сполз на бок. Из-под рваных краев черной кожаной куртки, разорванной от правого бедра до левого плеча, виднелась черная от крови отвратительная рана. Мужик почесал затылок.

— Да вроде и правда — не дышит. А, коли так, надыть ее сгружать, лошадь не выдюжит до дому-то!

— Чаво хоронить будем?

— Нет, Митюн, хоронить не будем. Нет у нас лопатов-то! Да зверье лесное тож ведь жрать хочет!

Митюн укоризненно взглянул на отца.

— Да как-то это не честно, что ли? Она ж из-за нас померла, а мы ее как собаку…

— Не из-за нас! Работа у ей такая! Ведьмачить, стало быть, не вшей гонять, и помереть можно. А мы людишки честные, не бросили пока дышала-то. А теперь пошто ее с собой тащить? Да и оружие ей тепереча ни к чему и оплата, стало быть, тоже. Жаль, коняга сбежала! Знатная была, черна, что уголь. Дорогущая, точно говорю, да что тепереча-то!

Карик тяжело вздохнул, вспомнив, как лошадь ведьмачки чуть его не укусила, когда он протянул руки к поводьям. А потом они еще целый час гонялись за ней по лесу, сперва она кружила не далеко от того места, где лежала ее раненая хозяйка, а потом во весь опор скрылась в чаще леса, оставив усталых раздосадованный мужиков, ругаться и топтать свои шапки.

Он постоял еще с минуту, потом взял девушку за ноги, кивком указывая сыну, что бы тот взял за плечи. В этот момент над головой Карика раздался лошадиный храп. Огромный черный конь с длинной гривой норовил схватить его за плечо, кося злым темным глазом.

— Что здесь происходит? — спросила сидящая на коне женщина, поправляя капюшон, из под которого виделась белая спиралька локона. Подождав немного и поняв по растерянным глупым физиономиям, что ответа не дождаться, повторила вопрос.

— Вы не подумайте ни чаво дурного, милсдарыня! — затараторил Карик, к которому вернулся дар речи, как только он заметил точащую из-за спины наездницы рукоять меча. — Померла, мазелька-то, вот схоронить хотели! Но это не мы ее, это ее монстра или другая, какая страховидла, потому как ведьмачка она. Стало быть, работа такая!

— Ведьмачка! Не может быть?

Рута соскочила с коня и подбежала к телеге, взяла руку девушки за запястье, слабая пульсация заставила ее вздрогнуть.

— Она жива! Чуть живую не похоронили, дурни!

— Да мы чаво, мы ни чаво! Глядим не дышит, стало быть померла! — виновато забубнил Митюн.

— Далеко ваше село?

Карик махнул рукой в южном направлении, хитро прищурившись.

— Деревня-то наша далече, семь ден пути! Мы сюды каждую осень на промысел, то бишь на охоту приезжаем. Все мужики, как один, сбираются и сюды. Но второй уж год поди, толи мы охотимся, то ли на нас охотятся, страховидла двух мужиков пожрала. Ну, мы и наняли вот эту мазельку, ведьмачку то бишь. Другие мужики домой подались, а мы взялись ей путь указать. А оно вона, как вышло!

— До деревни она явно не дотянет! — задумчиво произнесла Рута, осматривая рану девушки.

— У нас тут сторожка недалече. Мож туды?

— Давай, выпрягай свою клячу, и впрягай моего коня! Быстрее дело будет!

— Да разве можно такого коня в телегу? — мужик изумленно округлил глаза. — Он же верховой! А красавец-то, какой!

— Давай не рассуждай, да пошевеливайся!

Женщина подошла к коню погладила по шее, расстегивая подпругу.

— Прости, дружище, но так надо!

В сторожке, маленькой покосившейся избушке, девушку уложили на принесенную из телеги козлиную шкуру. Мужик с сыном затопили маленькую печурку и поставили греть воду, развесив мокрые плащи на натянутую вдоль стены веревку. Рута села на колени возле раненой, сняла с нее меч и осторожно раздела. Рана была большая, почти во всю спину, но не глубокая. Видимо, чудовище нанесло ее когтистой лапой или шипом. Ведьмачка наклонилась и понюхала, слегка на нее надавив, и тут же отпрянула. Резкий неприятный запах, не оставил сомнений, что она нанесена ядовитым шипом. Выверна или магнухария, в народе шипохвост! Другие ядовитые шипастые в этой местности не водятся.

Промыв как следует рану сперва теплой водой, затем первачом, который мужик отдал ей с большим сожалением, и, смазав ее противоядием, Рута достала из своей дорожной сумки деревянный ларчик. Извлекла оттуда и тщательно промыла в самогоне иглу и шелковую нить, и принялась аккуратно сшивать рану. Закончив, смочила полотно заживляющим раствором, половину положила на шов.