Николай Басов - Собаки из дикого камня

Сверху из-за полуфутовых досок пола донеслось звяканье металлического засова и послышался сухой, щелкающий смешок. Все, он получил свободу действий. Быстро открыть люк не могла бы теперь и сотня вояк.

Потом Лотар услышал торопливые шаги у себя над головой, и Костолом исчез, поднялся выше, туда, где должен быть Гонг.

Рядом оказался Рубос. Он тяжело дышал и пытался вытереть пот с лица куском размотавшейся чалмы.

— Лучше не трогай ее, — посоветовал Лотар. Рубос кивнул и послушно заткнул полотно за узел на чалме.

— Мы опоздали, он ушел, — сказал Рубос. — Что будем делать?

Лотар осмотрелся. В боковой стене башни была бойница. Лотар подошел к ней и выглянул. Кладка каменных блоков вела на самый верх. Но между уступами раствор немного выветрился, и образовались складки в дюйм глубиной, иногда больше.

Лотар быстро скинул сапоги. На одних руках удержаться на этой стене он не сможет, придется помогать себе еще и пальцами ног.

— Оставайся и держи этот люк. Не дай ему уйти. И не пугайся, это, кажется, Костолом.

— Что? Костолом? Которого ты зарезал в первый же день?

— Так мне показалось. От неожиданности я остановился и позволил ему закрыть этот люк. Рубос хмыкнул:

— Испугался?

— Не ожидал просто.

Лотар завел Гвинед за спину, передвинул кинжал в ножнах на поясницу.

— Я слышал, у него был близнец, — сказал Рубос. — Только он давно пропал, когда я был мальчишкой.

Лотар внимательно посмотрел на Рубоса:

— Жаль, я этого раньше не знал. Тогда бы не растерялся.

Он высунулся наружу, попробовал уцепиться пальцами, потом нашел опору для ног и… повис на стене. Оказалось, это не очень трудно. Нужно было только не думать о том, что наверху гремят мечи, кто-то истошно вопит от боли и еще… Да, еще следовало не поддаваться привычному внушению и не давать себе отождествляться с камнем, чтобы руки не потонули в этой кладке, а колени не прилипали к ней, удерживая тело, как муху держат лапы. Нужно было не поддаваться своему магическому умению, потому что потом из него выходить будет трудно, а главное, долго. А время сейчас важнее всего.

Лотар подтягивался вверх на одной руке, потом поднимал одну ногу, неторопливо — обязательно неторопливо — находил для нее опору, потом другую руку, потом ногу… потом снова все сначала.

Крики наверху смолкли, когда до края сторожевой площадки осталось всего две сажени. Но Лотар остановился, чтобы дать отдохнуть перенапряженному телу. Торопиться следовало с умом, это значило, если он очень поторопится и ошибется, то сорвется и слетит вниз. Тогда все будет кончено, и торопиться никуда уже будет не нужно. Потому что падение с двухсотфутовой высоты на брусчатую площадку перед входом в башню погасит, скорее всего, даже его, Лотара.

Он искал такую же бойницу и не собирался высовываться через край площадки, не зная, что на ней происходит. Но бойницы не было, а торопиться следовало. Значит, оставалось доползти до края башни и все-таки высунуться… Между тем что-то изменилось.

И тогда Лотар понял, что Гонг умолк. Вернее, почти умолк. Его звуки еще плавали в воздухе, но собаки уже не найдут источник, не бросятся топтать его, не сокрушат, не уничтожат… А жаль.

Лотар выглянул из-за края сторожевой площадки. Открытый люк, три трупа. Небольшой стол, на котором лежало кое-какое оружие и стояла фляга с вином. Лотар перемахнул через край и отдышался. Вот так ползти по отвесной стене трудновато даже для него, Драконьего Оборотня. Проще бы отрастить крылья и взлететь… Но это долго. И неизвестно, как потом поведут себя люди и что подумает князь.

Он подошел к люку. Вдруг один из мертвых стражников сделал слабое движение пальцами. Лотар мгновенно опустился перед ним на колени.

Это был старик. Он был жив только чудом, иначе не объяснить, что, разрубленный от паха до живота, он пытался еще что-то сказать.

Лотар наклонился к самым его губам.

— Они принесли ужин на серебряных тарелках… Я удивился…

— Кто забрал тарелки? — Лотар щедрой струей вливал свои силы в старого воина. Но всей этой энергии хватило на одно только слово:

— Драл.

Старик умер. Лотар поднялся и вытащил меч. Он и сам не мог бы объяснить, почему это сделал. Желтоголовый понимал, что глупо призывать кару на голову близнеца Костолома или клясться отомстить за смерть старого солдата. Но он должен был что-то сделать. Он вытащил меч и отдал честь этому достойному солдату, который, даже умирая, пытался передать дальше то, что знал.