Александр Шерман: Душа мумии. Рассказы о мумиях. Том 1

Вебб и Смит печатались у одного и того же издателя, Генри Колбурна. Тот, надеясь на хорошие продажи, убедил Вебб расширить задуманный ею рассказ до размеров романа. Заимствованную писательницей у Горацио Смита символику мумии, возвращенной к «живой добродетели», никак нельзя считать случайностью. В романе имелись пугающие описания, например:

Клара задрожала при виде холодного, подобного мрамору лица, и в груди ее разлился ледяной холод страха, ибо она была убеждена, что это создание не принадлежит нашему миру. Одежды, стеклянные глаза и недвижные черты говорили о давно минувших веках, когда египтяне были гордыми хозяевами земли! Неужто оживший царь Хеопс, о котором она слышала столько рассказов, стоял пред нею?

И самые стойкие и уравновешенные умы страшатся ужасов сверхъестественного, и наша прекрасная беглянка невольно отвернулась! Она боялась оставаться на месте, боялась приблизиться, душу ее заполнило то смутное чувство опасности, что обыкновенно сопровождает отсутствие света, когда воображение рисует несуществующие ужасы, а фантазия охотно преувеличивает существующие; она не помнила, сколько времени простояла так, в плену жутких образов.

Когда Клара наконец подняла глаза, мумии не было; но вместо нее пред ее взором по всем углам мрачного склепа мелькали бесчисленные причудливые формы.

Однако, как указывает Линда Хопкинс, «хотя мумия в романе и кажется угрожающей и страшной, она на самом деле сочувствует людям и обладает своего рода всезнанием, помогающим безошибочно определить, какая помощь требуется в том или ином случае».

На Вебб, несомненно, повлиял «Франкенштейн» Мэри Шелли, опубликованный менее чем за ю лет до ее романа; возможно, она полемизировала с политическими и философскими аспектами книги Шелли. Можно указать на заметные параллели между двумя романами. В то же время, есть и громадные различия. По словам Хопкинс, «главной движущей силой “Мумии”, несмотря на сенсационное заглавие, явно служит сатира; юмор романа не язвителен, а добродушен… Почти ничто не напоминает двойственность и эмоциональную глубину “Франкенштейна”… Собственно говоря, оживший мертвец в романе чаще забавен, чем страшен… Как ни парадоксально, мумия здесь дарует утешение, а не порождает ужас». Быть может, Митту! и является, как формулирует Хопкинс, «первым поддающимся выявлению предшественником жанра произведений о мумиях», но и в этом романе мумия не выступает чудовищем.

Египтолог и археолог Маргарет 'Jim Мюррей (1863–1963, на верхней фот. вторая справа) и ее ассистенты разворачивают египетскую мумию во время публичной лекции в Манчестерском унивесритете (1908).

Эдгару Аллану По, американскому мастеру ужасов, принадлежит честь создания первого настоящего короткого рассказа о мумии [11] Автор словно забывает, что «Ножка мумии» Т. Готье была опубликована пятью годами ранее, хотя год издания этого рассказа указан ниже в тексте. Вероятно, о первенстве Э. По говорится лишь в контексте англоязычной литературы, что также является сомнительным (см. предисловие составителя). . Но «Разговор с мумией» (American Whig Review, апрель 1845) был не рассказом ужасов, а сатирическим произведением. По высмеивал модное «распеленание» мумий, «научную» практику гальванизма — использование электричества в попытке реанимировать умерших (мотив, встречающийся как у Шелли и Вебб, так и у трансценденталистов и торговцев патентованными лекарствами) — и идею прогресса. Вдобавок, один из героев рассказа «Разговор с мумией» получил фамилию «Глиддон». Джордж Глидцон, служивший в свое время вице-консулом США в Каире, был шарлатаном, который прибегал к помощи мумий, псевдонаучного жаргона и сценических трюков для «доказательства» того, что мозг чернокожих меньше мозга белых [12] Дж. Р. Глиддон (1809–1857) действительно отличался расистскими взглядами, а с его лекциями и демонстрациями мумий связано немало курьезов; однако его книги, египетские выставки и сеансы «распеленания» мумий сыграли свою роль в популяризации египтологии в США. .