Андрэ Нортон - Пояс из леопарда. Тройка мечей

Всё вокруг я видел глазами не человека, но и не животного. Я словно ощущал происходившее неким неизвестным чувством, имени которому я дать не могу. Итак, я знал, что перемещался по некоему серому миру, в котором не существовало ничего реального, кроме теней. Некоторые из них были весьма непривычные, другие приобретали очертания животных или монстров. Я видел и те, что принимали человеческий облик — мужчин и женщин. От других исходила аура ужаса, так что я избегал с ними какого бы то ни было контакта.

Никто, казалось, не замечал меня и не догадывался о соседстве других. Каждый погрузился в собственный мир страха и отчаяния. Их нёс не ветер, они как бы метались в поисках, которым не было конца.

Чем дальше я летел, тем более завершёнными и ощутимыми становились очертания Теней. Из призрачных и серых они превращались в более тёмные и густые. Они уже не парили над землёй, а мчались что есть силы. И некоторые отставали, словно не могли убежать от собственных тёмных тел.

Впереди что–то сверкнуло. Блеск притягивал меня, хотя для остальных тёмных форм в этом не было ничего удивительного. Выбора у меня не оставалось. Бежать некуда. Страх перерос в ужас, словно две мои половины снова взялись за старое. Но нет! И человек, и животное испугались опасности, которую сулила вспышка света.

Свет становился всё ярче. Лучи освещали землю, не идущую ни в какое сравнение с другими местами. Острые, словно лезвия бритв, горные хребты, узкие глубокие ущелья между ними, долины, похожие на чаши, заполненные кромешной тьмой, таившей в себе непонятную угрозу.

Я не карабкался по склонам гор, не спускался в долины, как делали некоторые из людей Тени. Там их сразу поглощала тьма. Поток воздуха гнал меня всё дальше и дальше. С камней свисали какие–то непонятные существа — то ли растения, то ли животные, — иногда взвивавшиеся в воздух. Фигуры–тени старались избегать их, словно те были ядовитыми или хищными.

Свет стал таким ярким, что даже слепил то внутреннее зрение, которым я всё это видел. Потом началась пульсация. Я знал… я точно знал, что свет образовывал слова, которые пробивались сквозь наложенный на меня заговор.

Бежать было некуда. Связанный по рукам и ногам колдовством, я неумолимо притягивался к источнику света. И когда декоре завис прямо перед свечением, я вдруг осознал, что нахожусь напротив окна, зияющей бездны, проделанной в этом мире. Меня заставляли заглянуть туда…

Свечение многократно усилилось. Я разглядел огромную звезду, очертания которой пылали оранжевым светом. Посередине кто–то стоял — я не мог разобрать, кто именно, потому что свет был слишком ярким.

Но до меня дотянулись колдовские чары.

Урсилла!

Она снова тянет меня под своё влияние… Это она…

Я сопротивлялся. Человек и зверь слились воедино, чтобы устоять. У меня не было защиты от её колдовства, ничего, кроме моей воли. Но эта воля подкреплялась тем, что присуще всему живому: я отказывался сдаваться без боя. Возможно, такого рода защита удесятерилась во мне в тот момент по причине моей двойственной натуры. Я знал лишь одно — если я отвечу на призыв Урсиллы, настоящему Кетану придёт конец, ибо останется лишь та часть меня, которая станет беспрекословно подчиняться её воле.

Свет запылал нестерпимо ярко. Злость Урсиллы из–за моего упрямства питала огонь. Она бы охотно прибегла к другому оружию, и оно наверняка было у нее под рукой. Хотя колдунья и не говорила ни слова, цели её были ясны. Послушайся я сейчас, тогда часть Кетана уцелеет. Если же я заставлю её прибегнуть к Силам, необходимым для того, чтобы целиком подчинить меня её воле, тогда мой внутренний стержень превратится в одну из теней, бегущую по этой земле. Вернуть же в настоящее она сможет лишь мою оболочку, наполненную иным содержимым, совершенно отличным от моей собственной сущности.

Сполохи огненного сияния стали менять цвет — в оранжевом появились пурпурные вкрапления. Вернуться к ней… Или оказаться уничтоженным!

Но единый мой дух, хотя и перепуганный и наполненный смертельным ужасом, всё–таки не хотел сдаваться. Я знал, какое мне грозит наказание, но часть, являвшаяся Кетаном, не могла смириться и позволить Урсилле полновластно распоряжаться мною. Не знаю, что придало мне решимости в ту минуту, но я не отступил, устоял. А потом…

Яркая пурпурная вспышка взорвалась над звездой. Концы её разлетелись в стороны, страна Теней куда–то провалилась, и я начал стремительно падать в темноту, не в состоянии управлять своими движениями.