Галина Гончарова - Волк по имени Зайка (СИ)

Прошел год — и она перестала носить только черное, и даже стала иногда улыбаться. Потом еще год — и она начала смеяться, и голос ее звенел иногда почти как прежде. А потом лойрио Рыло сделал ей предложение.

Мама тогда пришла ко мне ночью.

— Сынок, нам надо поговорить.

Я пожал плечами. Пусть я ребенок, но я еще и лойрио Торвальд, а потому отец воспитывал меня с детства и учил с детства.

— ты хочешь сказать, что выходишь замуж за лойрио Рыло?

Мама вздохнула. Опустила голову.

— ты не любишь его.

— Нет. А ты? — этот вопрос требовал серьезного прояснения.

— А мне иногда кажется, что я могла бы… не быть счастливой, но и не быть такой несчастной рядом с ним.

— по сравнению с отцом он…

— не надо, Колли. — Колли. Так меня называла только мама — и только наедине. Это было нашей тайной даже от отца. — Лойрио Ройла действительно нельзя даже отдаленно сравнить с твоим отцом. Но…

— Но ты еще молода. И хочешь попробовать стать счастливой.

— В кого ты у меня такой умный?

— Я и сам задаюсь этим вопросом, — поддразнил я маму. — Я не стану возражать.

— Да?

— Я хочу видеть тебя счастливой.

Мама подарила мне поцелуй. Крепко обняла, мы посидели в темноте и тишине…

— Ты у меня замечательный, малыш. И так похож на отца…

Она всхлипнула и ушла.

Свадьба была пышной. Мать старалась улыбаться, лойрио Рыло выглядел откровенно довольным, гости пили и орали тосты за здоровье молодых и потомство…

Я молчал и наблюдал.

Все ведь хорошо, так?

Разве не так?

Не так проявилось вскоре после свадьбы.

Лойрио Рыло был бесплоден, так шептались окружающие. У него было уже две жены — и ни одна не могла подарить ему наследника. Не смогла и мама, хотя очень старалась. Я знал. Лойрио поднимался в ее спальню каждую ночь — и оттуда неслись стоны. Сначала — удовольствия. Потом — они все чаще становились болезненными, но вмешаться я не мог.

Из замка удалялись старые верные слуги, в нем становилось все больше людей лойриоа Рыло, роптали гвардейцы, а я ничего не мог сделать. Он — опекун. И ведь дела он вел хорошо. Не воровал, я мог это проверить. Но и…

Убивайте меня — лойрио Рыло был с гнильцой.

Мать опять стала печальной, под ее голубыми глазами темнели черные круги, а на запястьях, которые она прятала под длинными рукавами, появились синяки. Лойрио Рыло винил ее в том, что она не могла понести ребенка — и приводил меня в пример. И все чаще нехорошо смотрел на меня. Словно примериваясь поверх арбалета.

Мама опять пришла ко мне ночью, когда лойрио Рыло напился и уснул. И на е лице был уродливый синяк.

— Он? Убью!

Я рванулся вскочить. Да, мне всего тринадцать лет, ладно, почти тринадцать, но я знаю куда бить. И рука у меня не дрогнет — полоснуть гада по сонной артерии, чтобы он захлебнулся своей помойной кровью!

Мама схватила меня за руку.

— Сядь, Колли.

И я повиновался. Что‑то страшное было в ее голосе.

— Нам надо серьезно поговорить.

— Слушаю.

Я сжал одеяло в кулаках до боли. Спокойствие, Колин, спокойствие. Ты уже взрослый, тебе не пристало орать, как сопливой девчонке.

— ко мне сегодня пришла женщина.

— И?

— Это… его женщина.

Я не сразу понял, но потом вспыхнул гневом.

— Ты… и он сейчас…

— Нет. Выслушай до конца, — мама смотрела грустно и твердо. — Он спал с ней, когда ухаживал за мной, но потом бросил, выкинул, как дешевую вещь. И она в обиде на лойрио. Сейчас у нее все хорошо, она выходит замуж и уезжает отсюда.

— они больше…

— не встречались. Но она была служанкой в его замке. Постельной служанкой…

Я кивнул. Об этом я тоже знал. Личная служанка лойрио, которая следит за его постелью, а если он пожелает… почему‑то всегда постель застилали очень молодые и хорошенькие девушки.

— что она рассказала?

Вместо ответа мама выложила на одеяло стрелу. Простую такую… арбалетную, с белым оперением, знакомую до мельчайших деталей… только на той оперение было красным от крови.

Минуту я молчал, потом поднял глаза на маму.

— я убью его.

— и я не стану возражать, — мама усмехнулась холодно и жестко. — Но не сейчас.

— Почему?

— потому что доказать ничего не удастся. И ты умрешь вслед за ним.

Я на миг задумался. Законам меня учили намного меньше, ведь лойрио и есть закон на своей земле. Но сначала земля должна быть, ее надо охранять и получать доход. Законы я только начинал учить.

— Но стрела…

— Служанка захотела оклеветать господина — и только.