Виталий Бодров - Кровь Титанов. (Тетралогия)

— Голова, быстро отбери у Вискаря бражку! Рубаю нужнее!

— Это не легче, чем у собаки кость отнять! Ладно, в крайнем случае, с трупа сниму.

— Не надо с трупа! Сам отдам! Хотя я вам это еще припомню. И Рубаю тоже. Ладно бы, в глотку ему залили, а то на ляжку лить!

— Заткнись! Голова, держи его, если очнется!

Лани быстро промыла рану настойкой. Рубай, мигом придя в себя от нестерпимой боли, завыл в голос. Атаман придавил его всей тяжестью, чтобы не дергался.

— Терпи, терпи, — шептала Лани. — Хочешь, глотни бражки. Больше, больше пей, мне еще зашивать этот ужас. Пей, пока не отключишься. Вискарь ее на полезных травах настаивает. Тебе только на пользу пойдет... Пей, пей еще...

— А если блевать потянет? — Рубай попытался усмехнуться бледными губами, но глаза его уже закатились. Голова упала на землю.

— Мертв? — в отчаянии спросил атаман.

— Жив, жив. Пьян только сильно.

— Как так пьян? От двух глоточков?

— Крови у него много вытекло. Осталось тоже на пару глоточков, не больше.

— Да, вампирам здесь не разгуляться, — встрял Вискарь, добывший уже из своих запасов новую бутылку. Лани бросила на него быстрый взгляд, и он опасливо замолчал.

Волки стояли поодаль, не мешая заниматься раненым. Джина с видимым интересом обнюхивала тело легьяра. Наверное, ей любопытно было отведать этого мяса. Ведь ни разу еще не пробовала, и когда еще доведется?

Девушка точными движениями накладывала швы, хотя внутри нее все дрожало от напряжения. Будто внутри нее было две Лани — одна в испуге сжалась в комочек и забилась в угол, а другая, сильная и уверенная в себе, продолжала зашивать рану. Ее не покидало ощущение какой-то нереальности, будто она смотрит со стороны на действия какого-то незнакомого человека. Такое бывало с ней и раньше, когда ее свалила лихорадка.

— Кажется, все, — сказала она атаману. — Теперь надо перевязать, и уложить поближе к огню. Если застудит рану, может и умереть.

— Огня-то у нас нет, — почесал тот в затылке. — Ладно, сейчас разведу.

— Вискаря заставь, — приказала Лани. — Будет ему бражку жрать, успеет еще. У тебя что с рукой? Шевелить можешь?

— Могу, но лучше не буду. Больно. Хватанул он меня прилично, но страшного ничего нет. Кости целы, сухожилия тоже. А мясо да кожа новые нарастут, чай не первый раз.

— Бражкой промой, да получше, — распорядилась девушка. — От таких ран заражение крови получить легче легкого.

— Это точно, — согласился атаман. — Повидал на своем веку дураков. Кстати, о дураках. Идут, голубчики! Вернулись, чтобы нам помочь. Или чтоб похоронить... Ну, я им сейчас устрою! Дураки ладно, их в мире каждый второй. А трусов не люблю...

Лани, сидя на земле в обнимку с волками, слышала, как он орет на обоих дезертиров. Усталость брала свое, девушка почувствовала себя совсем без сил. Сквозь дрему, она почувствовала запах дыма — Вискарь, как и было велено, разжег огонь. Здоровенный бандит изрядно побаивался Лани, почитая ее колдуньей, если приказы Головы он мог еще оспорить, а то и просто игнорировать, то любая команда девушки выполнялась им мгновенно. Лани улыбнулась своим мыслям, и сон накрыл ее тяжелой волной, унося в свое царство.

«Перст судьбы» — заклятье особое. Никогда не знаешь заранее, куда оно тебя зашвырнет. У судьбы свои пути, и как она их проложит, человеку неведомо. Бывало так, что заклятие это, брошенное по пустяковому, в общем-то поводу, возводило чародея к вершинам власти и славы. А бывало наоборот, и могущественные, почти неуязвимый маги погибали от нелепой случайности. Судьба любит играть с человеком, и игры эти жестоки, а ставки — велики. Не меньше, чем жизнь, но и не меньше, чем душа.

Учитель пошел на этот шаг не без внутреннего трепета. Причина, на первый взгляд, не была такой уж важной. Подумаешь, два ученика, их в школе вон сколько... Да и новых набрать нетрудно. Позови только, сразу толпой сбегутся.

Но сможет ли он тогда считать себя Учителем? Оставить в беде (а в том, что эти лоботрясы обязательно ввяжутся в неприятности, он не сомневался) тех, за кого несешь ответственность, кто доверил тебе слепо свою жизнь, свою судьбу — это ли не предательство? И как жить дальше с таким грузом на совести, как смотреть в глаза новым ученикам?

Он не колебался с решением. Едва стало понятно, что привычные, опробованные методы не дадут результата, чародей отбросил прочь свой страх. Тот, что присущ каждому человеку с рождения — страх перед судьбой. С которой можно либо спорить, либо принимать, смиренно и кротко. Либо пытаться изменить ситуацию, либо отпустить ее.