Дмитрий Скирюк - Руны судьбы

— Потом! Потом!

Смитте бросили на поляне.

Ночь застила глаза, хлестала ветками. Михель мчал, не разбирая дороги, проваливаясь по колено в снег и по возможности держа перед глазами спину Киппера. В весенней мороси дышалось тяжело. Пробежав шагов примерно сто, сто пятьдесят, все четверо столкнулись с Мануэлем и остановились.

Маленький испанец был бешен и зол, сверкал лысиной и дышал так тяжело, как будто два часа плясал фанданго. Шапку свою он где-то потерял. Клинок трофейного меча сверкал, искрился и подёргивался, как живой.

— Mierda [85] Дерьмо (исп.) ! — нервно выругался Мануэль и в ярости топнул ногой. — Ищите их! Они не могли уйти далеко, они где-то рядом… Брат Томас… Отец Себастьян…

— Следы! — крикнул откуда-то справа Хосе-Фернандес. — Здесь следы! Эти твари бегут к большой поляне!

И снова — ночь и бешеный бег в никуда. Михель потерял ощущение времени. Хосе-Фернандес был неправ: следы не пришли на большую поляну, — они обогнули её стороной, петляя то вправо, то влево. Предательский снег выдавал все движенья сбежавших детей. И когда преследователи выбежали на ещё одну лесную прогалину, и свет недополной луны осветил сидящую на ней без сил беглянку, как-то не сразу осознали, что она одна.

Девушка сидела прямо на снегу, не поднимая лица. Две неровные цепочки глубоко проваленных следов вели к ней и терялись возле ног. Дальше не было ничего.

Отец Себастьян остановился, оперся рукой о дерево, другой рукой потрогал сердце.

— Именем Короля и святой церкви… — выдохнул он и остановился перевести дыхание. Он простёр к ней руку. — Именем короля…

Девушка обернула к ним лицо. По щекам стеклились тонкие дорожки слез.

— Можете делать что хотите, — тихо сказала она и отвернулась обратно, — мне всё равно. Я ничего вам не скажу.

— А ну, вяжи её! — распорядился Киппер, икнул и выругался.

Михель и Мануэль приблизились к девушке, ухватили под локти, рывком подняли на ноги, свели ей руки за спиной и стянули запястья ремнём. Та не сопротивлялась. Молчала. И когда её подтолкнули обратно в сторону дома, тоже не издала ни звука.

— Чертовщина какая-то, — Мануэль огляделся вокруг. — Где второй?

— Посмотрите внимательней, может, они разделились, — предположил брат Себастьян.

— Не похоже, святой отец, не похоже… Следы обрываются здесь, но до этой полянки они добежали вдвоём. Здесь парень упал, видите? — вон вмятина. Потом она его тащила… девка, то есть тащила. Досюда донесла, а дальше — как отрезало.

— Не может быть! Снег совершенно свежий, должны были остаться хоть какие-то отпечатки. Он не мог уйти обратно по своим следам?

— Не знаю. Может быть. Не по деревьям же он ускакал! Пойду проверю.

Мануэль отсутствовал около пяти минут, потом вернулся и покачал головой.

— Нет, ничего такого нет. Одно из двух: или мы его где-то раньше упустили, или…

Он перевёл взгляд на девушку и умолк.

— Возвращаемся, — наконец нарушил тишину брат Себастьян. — Впустую бегать по лесу — только спину под нож подставлять. Иди, дочь моя, — мягко сказал он, подталкивая девушку ладонью в спину. — Иди и думай о своей душе.

Дождь перестал. Туман и дымка тоже помаленьку рассасывались. Все шли назад, надеясь встретить Анхеля или других двоих, но никого не встретили. Вдобавок у хижины их ждал ещё один сюрприз. Нет, ничего особенного не произошло, всё оставалось на своих местах, даже Смитте стоял, где его оставили, разве что — опустился на колени. И только тело рыжего колдуна исчезло. Ни следов вокруг крыльца, ни капель крови, только алое пятно там, где его настигла пуля. Испанцев возле дома не было.

— Алехандро! — окликнул их Мануэль. — Анхель! Con mil diablos, куда они все подавались? Санчо, где ты, антонов огонь тебе в зад?! Родригес! Анхель!

Попытки что-то выяснить у Смитте ни к чему не привели.

— О да! Да, да! — кричал он, то смеясь, то плача. — Так оно! Miserere, miserere me! У ручья, на другом берегу, ты увидишь две вмятины в мягкой земле. То был он. Шорох! Он — вверх, я шагнул и упал… Скелеты и кости! Это след! След, след, след…

У Михелькина от этого тягучего дурацкого киликанья мурашки побежали по спине. Он оглянулся на своих спутников, стремясь в них обрести какую-то поддержку, натолкнулся на пустой и страшный взгляд карих девичьих глаз и испуганно потупился.

Дублёная рожа Киппера перекосилась, он шагнул вперёд и залепил недоумку пощёчину.

— Хватит! — рявкнул он ему в лицо, для чего ему пришлось привстать на носки. — Где травник? Где эта сволочь?