Ростислав Марченко - Вторая жизнь-3

В Хагене умер великий артист, ему бы в театре партию Ленского играть, а не морским разбоем заниматься, заревел:

- Врешь, скотина! - подскочил к жертве и залепил ей шикарный правый по морде, от чего клиент потерялся, обвиснув на снаряде. Я поморщился, не хватало только челюсть переломать, лишив возможности разговаривать, и лягнул Хагена по ноге, скорчив зверскую физиономию, когда тот повернул голову. Реакцией на стон боли от вывернутых рук, когда жертва начала приходить в себя стал приказ приспустить беднягу, Хаген действительно переборщил.

Находящегося передо мной человека я мысленно списал. Работать как с ним, так и с другими его коллегами в ближайшем будущем, коли подозрения в шпионаже оправдаются, я не планировал, из-за проблемности контроля над такого рода контингентом на данном уровне. Вдобавок в отличие от предыдущих жертв застенков, симпатии к профессиональному шпиону у меня не было ни на грош. Чтобы использовать в своих интересах человека с таким опытом работы, между прочим куда как превосходящим мой, нужна система, а систему мне еще нужно было построить.

Да при помощи системы возможны варианты, настоящий патентованный мерзавец, способен на что угодно. С человеком использующим прелести жены в своих целях ни прежний "Даня-Паук" ни нынешний Край А"Корт, не собирались устраивать дискуссии о морали, уж слишком опорные точки разные.

Некий оперативник, уж не помню НКГБ или НКВД, оставленный в Киеве для организации подпольной работы, в один прекрасный день попался гестапо, причем по собственной глупости. В "кровавых застенках гестапо" разумеется, произвел переоценку ценностей и сдал товарищей и подчиненных. Правда, не всех, а половину. После чего продолжил успешную деятельность как в качестве руководителя советской разведсети, так и на ниве агента и опознавателя гестапо. Давая отличные показатели по обоим направлениям своей деятельности, по понятным причинам особенно по уничтожению "несистемных" подпольщиков и коллег из параллельных разведсетей, с довольно вескими на то основаниями считая, что "половинчатое" предательство сойдет с рук. Оно бы и сошло, если бы архивы Киевского гестапо не захватили. Получив документальные подтверждения, прошедшие через чересчур много инстанций, начальство успешного орденоносца-разведчика покрывать и защищать не стало.

Ему подобную сволочь даже пачкание в крови кого бы то ни было, не остановит, если захочет меня глупого клыкастого обмануть. Отловить какого эльфа и заставить перехватить ему глотку даст, конечно, гарантии, но довольно призрачные. Гестапо и немецкая армейская разведка вполне себе использовали агентуру для приведения в исполнение под фото и киносъемку, для гарантий лояльности. Толку-то в этом было касательно указанного "настоящего советского патриота"? Который, видимо еще до войны проникся правильным отношением ко всем советским людям, кроме родимого начальства. Например, когда ломал этим советским людям пальцы дверью, выбивая признания в работе на немецкую разведку в периоды наиболее активной борьбы с врагами народа.

Настоящий идеал интернет-хомячков "поцриотической" направленности, осталось только портрет этого "настоящего профессионала времен Берии, которых сейчас нет" в качестве заставки на компьютере использовать.

А вот мне не помешает добиться от моих орков умения работать, а не пускать пыль в глаза или идти по пути наименьшего сопротивления. Поэтому пока ребята не наберутся опыта пусть "тренируются на кошках", через пару лет посмотрим, на что они будут способны.

- Справедливости, Ваше Высочество! - снова захрипел человек. Ну вот, он уже достаточно пришел в себя, чтобы льстить. Но дыба, кнут и плюха по морде оказали благотворно влияние на его мозги. Хаген не упомянул, кто я и во время доклада и держался как обычно, достаточно свободно, а жертва меня знает. Конечно, само по себе это ни о чем не говорит. Я хоть и не толкал речи на митингах как товарищ Троцкий, но мало ли где этот Морган меня видел, в принципе мог и догадаться кто я. А вот вкупе с другими обстоятельствами, чаша весов судьбы данного человека склонилась еще чуть ниже к неприятному исходу.

- Справедливости говоришь? - Я уселся на удобно расположенное лицом к жертве и спиной к очагу кресло, где до того сидел Хаген, чтобы он видел только силуэт. Нам освещения хватало, что видел человек, было неясно и, при этом он называл Высочеством. - Почему бы и нет. Признавайся в своих многочисленных преступлениях и справедливость восторжествует! Чем будешь честнее, тем меньшее наказание получишь. Окажешься достаточно умным, чтобы начать это сейчас, даже руки уцелеют. Опять вздергивать тебя не будет необходимости, вылечишь.