Алексей Куликов - Дорога к дому (СИ)

— Так значит «Охотники» отказались? — постукивая кончиком указательного пальца по губам, прервал затянувшееся молчание бывший кон.

— Что? — Маддис отрешенно посмотрел на своего компаньона. — А-а, да. Они отказались…

— Хм-м… — задумчиво протянул Марк, — возможно, мой друг, это к лучшему.

Маддис некоторое время лихорадочно осмысливал слова кона, но, как не редко случалось в беседах с Грегори, так и не смог понять, что же тот имел ввиду. И вновь стала закипать обида пополам с гневом.

— Не желаешь пояснить, что ты этим хотел сказать? — стараясь говорить, как можно тише, полюбопытствовал ведьмак.

Грегори не ответил. Он вновь полностью погрузился в себя, отдавшись потоку мыслей и образов, недоступных для понимания никем более. Ах, чего бы только не отдал Маддис за способности Таши, прямо здесь, прямо в эту минуту! Но, увы, проникнуть в разум бывшего кона он не мог при всём желании!

— Когда мои бывшие братья заявятся сюда, — отозвался Марк, когда Маддис уже уверовал, что ответа не дождется, — будет очень хорошо, если им станет известно, что мы покинули город без поддержки наемников.

— Но как же тогда… — ведьмак развел руками и не договорил, ведь всё, что он хотел сказать, и так было вполне очевидно. «А как же тогда мы отправимся вглубь Тартра?» — вот что читалось за его недомолвками.

Марк равнодушно пожал плечами.

— Это не существенно. «Охотники» отказались — найдем других наёмников, главное чтобы коны уверились в нашей слабости и малочисленности, тогда они ослабят бдительность и не станут ожидать от нас особого сопротивления. Слабость — это сила, — прошептал Марк, цитируя любимое изречение предшественника нынешнего Верховного Патриарха Валентиниана.

— Хммм… — Маддис автоматически схватил себя за бороду и, уткнувшись взглядом в пол, принялся перекатывать в разуме озвученную Грегори идею.

Внешне она представляла собой вполне здравое намерение — ведь и впрямь, чем меньше конфедераты будут насторожены заранее, тем больше шансов, что в погоню, они отправятся с меньшими опасениями. Но с другой стороны… Маддис провёл в Тартре немало лет, научился смотреть на мир Запределья здраво и расчетливо и прекрасно помнил один из самых первых, усвоенных после переселения сюда уроков: если хочешь отправить послание — отправляй десятерых гонцов! Тогда, возможно, твоё послание и дойдёт до адресата. В плане Марка было слишком много неоправданно оптимистических надежд. Маддис собрался было сообщить о своих выводах бывшему кону, но внезапный крик прервал его и совершенно сбил с мысли.

— Авиана, сим таийо киало-сато, нич сато! Саими, Нитао, тич тогато сауани ди блайко, сато дей Авиана… — эфф, до того лежавший относительно спокойно — если только лихорадку можно назвать спокойной, вскинулся и глухо захрипел — почти зарычал. Спина его выгнулась дугой, ладони, сжавшись в кулаки с яростью принялись метаться из стороны в сторону, будто отбиваясь от невидимых врагов… Миг, другой и, так же внезапно, как и начался, этот приступ, эта вспышка мимолетной ярости порожденной мятущемся во мраке сознанием, закончился. Кассель, со слабым стоном выдохнув, погрузился в забытье.

Марк, обеспокоено покачал головой — этот приступ был уже не первым и если раньше они приключались лишь изредка, то теперь случались, чуть ли не ежечасно и это весьма сильно тревожило бывшего кона, хотя он всем своим видом пытался излучать уверенность — но не стал ничего предпринимать. Он покосился на Маддиса — ведьмак стоял задумчиво пожевывая губы, не отрываясь глядя на Касселя — и выругался про себя. И надо же было этому случиться в присутствии Маддиса!

Когда с эффом произошел первый приступ и весь дом сотрясался от его бессвязных воплей, Марк был единственным, кто находился при этом — остальные отсутствовали, улаживая мелкие вопросы, связанные с возвращением отряда в Валлану — и это было хорошо. Никто не должен был знать о муках эфирца. Да, в тот раз Марк был один… нет, ведь была ещё и Таши, но Таши уж точно никому ничего не сказала бы! Марк рассчитывал, что болезнь Касселя не затянется и ему удастся избежать ненужных объяснений со своими людьми — врать и изворачиваться перед «своими» Марк в любом случае не собирался — слишком чреваты были последствия лжи закаленным и жестоким бойцам его «гвардии», не потерпевшим бы лжи от своего командира. Но всё пошло не так как он желал. Шли дни а в состоянии Касселя не наблюдалось никаких улучшений, хуже — приступы, до безобразия походившие на агонию, повторялись всё чаще истощая и без того ослабленные организм. А теперь в тайны сумрачного сознания оказался посвящённым ещё и Маддис — последний человек которому стоило бы об этом знать!