Нимфар - Защитник?

Вторая странность, у меня было такое чувство, что у меня до сих пор есть моя левая рука и нога. Я видел, что их нет, но оставалось фантомное чувство их присутствия, чувствовал натертую кожу ладоней, которыми я долгое время вертел своей глефой. В ногах(!) чувствовалась небольшая истома мышц, будто я только недавно много бегал или ходил.

Всего лишь сон, но такой реальный.

— А сон ли это был? — неожиданно спросил я сам у себя.

Непонятно каким способом мы во время сна оказались в том мире, и теперь как после сна, я снова проснулся тут. Но что произошло? Почему меня выбросило оттуда, и меня ли только? Мы стали больше не нужны? Что произошло? У меня не было ответов, а то, что мы скрывали свои имена, сыграло злую шутку. Наказание с неожиданной стороны. Хотя, даже если бы мы знали имена, нужно еще знать адрес, город, страну, наконец. Имейл тот же, я невольно улыбнулся. Знай, я все это, все равно бы не смог ни с кем связаться. По крайней мери сам, так точно.

Вспомнив о семье, я загрустил. Совсем забыл о них, для меня прошло уже около месяца, уже не знаю точно сколько, сбился на двадцать каком-то там дне. А для них прошла всего лишь одна ночь. Или не одна? Мне вдруг подумалось, что мой сон мог длиться далеко не одну ночь, а потому с некоторым беспокойством, я повернул голову налево, в сторону дальней от меня стены. Висящие на стене со светлыми обоями электронные часы, показывали, что сейчас семнадцатое мая. Хм, семнадцатое. Когда я засыпал, кажется, было шестнадцатое число. Значит, проспал я всего одну ночь.

Точно, семья. Уже забыв, о чем думал я отвлекся на совсем другие вещи, небольшая надежда добавила мне энтузиазма и эйфории. Ведь существует, хоть и маленький, но шанс, скорее даже надежда, что ночью я снова попаду в Пустошь. Хех, я искренне радуюсь, что ночью окажусь в безжизненный мир, населенными агрессивными каннибалами, любящими человеченку. Дожил.

Так, сейчас было около десяти утра. Родители должны быть на работе, а младшая в школе, потому меня никто и не прибежал успокаивать во время моих воплей. Даже стыдно становиться. В животе заурчало, есть хотелось очень сильно, раньше я пищей не увлекался, апатичное настроение не очень способствовало хорошему аппетиту. Я сильно исхудал, родители уже отчаялись заставить меня хорошо питаться, и я только когда уже совсем становилось голодно, принимал пищу. Но теперь то настроение было получше, и потому есть хотелось не милосердно. Энергия так и перла из моего тела. Забывшись, я с минуту пытался помочь себе подняться левой рукой, то, что я ее чувствую, сильно сбивало с толку. На этот раз, уже помогая себе правой рукой, я сел на кровати. Слева от меня находился мой костыль и протез для ноги. С некоторым трудом, уже подзабыл как это неудобно, прикрепил к ноге свой протез, затянув ремни и помогая себе здоровой рукой с костылем, я неуверенно поднялся на ноги.

— Ох, ты ё, — чуть не навернувшись, я смог встать на ноги. Силы телу определенно не хватало, я был не то чтобы мумией по состоянию своего тела, но исхудал порядочно.

Помогая себе костылем, я похромал в сторону кухни, тело плохо держало равновесие, и потому идти только с помощью ног, я поостерегся. Двигаясь в сторону кухни, я завернул на половине пути в сторону и заскочил в туалет, где, справив нужду и с трудом помыв руку, снова направился на кухню. Засунув, свой любопытный и голодный нос в холодильник, я нашел множество кастрюль с кашей, котлетами и парочкой салатов. Неплохо.

Раньше, мне приносили еду прямо в комнату и кормили практически вручную, сам я ел редко. Хорошо хоть жевал без посторонней помощи, меня хоть и начинало попускать постепенно от осознания, что я остался без двух конечностей, но все еще было тяжело. С напряжением выгрузив кастрюли, которые ослабевшая рука с трудом держала на весу, я начал набирать себе на тарелку свой обильный завтрак, уже соскучился даже по еде. Набросав еды, я закинул тарелку греться в микроволновку, а салаты накидал ложкой в отдельную посуду. Нагретая пища, еще сильнее раззадорила мой аппетит, потому больше немедля, я поставил разогретую еду на стол и принялся есть.

Ммм, еда, такая теплая, такая вкусная. Было такое чувство, что каждый кусочек просто растворялся во рту, а печеночные котлеты были просто высшим блаженством. Не ужели я так соскучился по еде, или я был настолько голодный, все же запустил я себя порядочно. Хотя тут было скорее все вместе. Подкрепившись, я с трудом поднялся из-за стола, и положив посуду в раковину, безуспешно постарался ее помыть. Смочив ее горячей водой, оставил лежать в раковине. Придут родители, они больше обрадуются этой посуде, чем моим словам о том, что я уже поел. Так сказать, видимое доказательство. Иначе мне просто не поверят, уж я то их знаю, хм, а они меня. Потому и оставляю недомытую посуду, а никак ни из-за того, что мне лень ее мыть.