Максим Субботин - Ключ к искуплению

— И это все? — поинтересовались из-за спины. — Обыскать.

Их обыскали — не особенно церемонясь, но и не наглея.

— Пустые.

— Вам завяжут глаза, — продолжал невидимый голос. — Впереди вас ожидает небольшое путешествие. Отказаться можно, но только сейчас. Потом будет поздно.

— А что будет потом? — спросил Сергей. Он почти физически ощутил, как напряглась Дарина. Да уж, с вопросами надо быть аккуратнее.

— Ничего не будет…

В спину Сергея уперся острый металл.

— Вас убьют. Еще вопросы? Нет? Дивно.

Идти в полной темноте оказалось непросто. Мало того, что под ногами то и дело попадались камни, а вскоре началась длинная лестница со стершимися ступенями, так проводники не удосуживались даже предупредить о близких препятствиях. Сергей дважды чуть не падал, а раз ощутимо задел плечом за что-то острое. Судя по отрывистым репликам Дарины, она испытывала те же трудности. И все же они шли.

Запах рыбы и тины сменился удушливым смрадом гниющих водорослей. Звуки сделались более отчетливыми, появилось протяжное эхо. На пути вроде бы попадались другие люди, но Сергей не был уверен. Дважды ему казалось, что откуда-то сверху раздается шепот, сыплется мелкая каменная крошка. А потом их ждала лодка и однообразные звуки опускающихся в воду и поднимающихся весел. Время потянулось медленно и тоскливо. Гребцы успели несколько раз смениться, прежде чем деревянное судно ткнулось во что-то твердое.

Наконец-то представилось возможность размять затекшие ноги. Но на этот раз идти пришлось недолго. Небольшой подъем, раскрывающиеся двери — судя по звуку, большие. От хлынувших в лицо звуков и запахов Сергей чуть было не задохнулся.

— Добро пожаловать в Наслаждение Болью, — проговорили рядом — и повязка с глаз исчезла.

Сергей зажмурился. Его толкнули в спину, понуждая идти. Когда глаза привыкли к свету, картина внутренних помещений таинственного заведения начала складываться. Вернее, пока только одного помещения.

Наверное, в основу Наслаждения Болью некогда были положены восточные гаремы, здесь доведенные до пика своей разнузданности и развращенности. По обе стороны от длинного широкого коридора, выложенного крупной плиткой, разместились многочисленные секции-комнатки, отделенные друг от друга полупрозрачными шторками. Некоторые шторки были задернуты, другие — открыты. Но даже закрытые мало что скрывали. Комнатки просвечивались насквозь, будто неведомый архитектор нарочно разбросал светильники таким образом, чтобы создать иллюзию одного, единого пространства. А шторки в этой иллюзии — не больше чем облака, воздушные и невесомые.

Сказать, что здесь занимались сексом, — не сказать ничего. Люди сплетались целыми клубками, где не разглядишь, кто кого имеет. Мужчины и женщины, отринув стыд, со всей страстью и неистовством отдавались совокуплению. Стоны и крики сливались в невообразимую какофонию, в которую вплетались тонкие мелодичные звуки каких-то струнных. Но самих музыкантов нигде не видно. От запаха благовоний кружилась голова, становилось трудно дышать. Впрочем, Сергей не поручился бы, что в воздухе не кружится след какого-нибудь наркотика.

Сергей ощутил напряжение ниже пояса. Увидел ухмылку одного из провожатых. Мужчина средних лет, с аккуратной бородой с проседью, кивком указал на ближайшую оргию. Совсем небольшую. В ней женщина, молоденькая, вряд ли ей исполнилось больше шестнадцати, старательно удовлетворяла сразу троих мужчин.

— Нравится? — спросил бородатый.

Сергей выдавил кривую усмешку, пожал плечами.

— Если Госпожа вас не убьет, то может позволить один бесплатный сеанс. Хочешь — возьми свою подружку. Хочешь — без нее, — он обернулся к Дарине. — Тебя это тоже касается, милашка. Хороший член любой бабе поднимет настроение. А то ты совсем загрустила, смотрю.

— Благодарю. Буду иметь в виду, — лилейным голосом проговорила Дарина. Но Сергей уловил в ее словах тщательно скрываемое отвращение.

— Идемте. Госпожа ждет. Тем более это, — бородач обвел похотливым взглядом совокупляющихся людей, — только начало.

Сергей посмотрел на Дарину, но та даже не взглянула в его сторону.

Они быстрым шагом шли по коридору. Но каково же было удивление Сергея, когда первое помещение, заполненное стонами и криками, сменилось другим. Здесь царил приглушенный свет, а секции-комнатки имели уже настоящие стены, пусть и не очень толстые. Изменились и звуки. Во-первых, их стало значительно меньше. А во-вторых, откровенные стоны наслаждения уступили место крикам, больше напоминающим болезненные возгласы. Слышалось позвякивание чего-то металлического (цепей?), отрывистый свист рассекаемого воздуха, натужное поскрипывание и что-то еще, чего Сергей никак не мог определить. Тусклый свет нескольких факелов даже мельком не позволял выхватить происходящее за закрытыми дверьми, хотя в каждой из них имелось зарешеченное окошко.