Филлип Бругелитт - Девять ворот

— Я догадывался о такой возможности, когда мы в первый раз нашли этот храм у ручья, — объяснил Вьяса. — Наше присутствие здесь подтверждает мои подозрения.

Вьяса рассказал, как многие века назад дэвы соорудили особые храмы, названные дварами. Пользуясь специальными мантрами, путешественник мог пройти через эти двери в другие Круги и планеты по своему желанию. Так было во времена, предшествующие Войнам, перед тем как Била-свагра была опечатана. После того как Била-свагра была закрыта, считалось, что дэвы разрушили все храмы-двары, но очевидно, что это не так.

Вьяса увидел вдалеке тусклые желтые огоньки, танцующие над неизменным туманом:

— Нагаратна.

— Что? — Гопал не был уверен, что Вьяса говорит о том, что видит.

— Самоцветные змеи. Эти огоньки, которые ты видишь. Многие живые формы имеют здесь свои собственные огни. Огни, которые ты видишь, — это самоцветы в капюшонах у змей.

— Настоящие самоцветы?

— Не менее настоящие, чем их яд.

Продолжая смотреть на танцующие самоцветы, Гопал не сразу увидел то, что заметил Вьяса. Два угольно-черных быка были запряжены в карету. Их глаза подобно маякам рыскали по земле сквозь туман, привлекая внимание мистика. Огонь, пылающий где-то в тумане, освещал животных, впечатывающих свои раздвоенные копыта в землю. Белый дым вырывался из их ноздрей. Два вертикальных рога, более трех футов в длину, увенчивали их головы. К ним была привязана веревка или что-то такое, что могло служить поводьями.

Одно из животных, учуяв чужих, повернулось. Свет его глаз пересек их тропу. Гопал протер глаза, ослепленные ярким светом, и остановился. Морды быков были не мордами животных, а лицами людей и выглядели, как большие маски, растянутые до размеров, соответствующих их нынешним телам.

Гопал молча стоял, открыв рот и ощущая слабость в ногах. Было ли это воплощением его желания посмотреть другие Круги? Если бы он это знал, то никогда не покинул бы Голоку.

Мистик, ничуть не испугавшись, направил свой собственный свет на зверей.

— Тришна, — прошептал Вьяса, проводя лучом по животным, потом по карете и, наконец, по зареву в тумане.

Тени четырех фигур танцевали по краям кареты. Языки пламени трепетали и искрились под звуки шеная, на котором играла одна из фигур в капюшонах.

— Помни, — наставлял его мистик, — они не узнают, что мы не из этого Круга. Большинство Агур не слишком сообразительны. Следуй моим указаниям. Ничего не ешь и не пей. Это выявит твою сущность.

Вьяса пригасил огонек на своем посохе, пока тот не исчез совсем.

Где-то за пределами досягаемости света от костра они услышали звон кубков и песню призраков. Они были еще слишком далеко, чтобы видеть лица весельчаков.

Они пели, покачиваясь в такт музыке, прерываясь только для того, чтобы наполнить свои кубки.

— Кажется, они знают о войне на Бху, — прошептал Вьяса вне поля зрения провозглашающих тост в честь Повелителя Наракаталы. — Они упомянули головы. Но больше меня беспокоит то, что они поют о смене дня и ночи. Здесь не бывает дневного света… но он есть на Бху.

— Что?..

— Постой, — приказал Вьяса.

Тени опять запели:

Весельчаки уже визжали, сталкиваясь своими кубками, разливая сому на себя и на землю и разражаясь тем, что нельзя было описать иначе как «дьявольский хохот».

Гопал встал, пытаясь получше рассмотреть происходящее, и наклонился вперед, опираясь на тонкую ветку. Сухая ветка хрустнула, и он вывалился на край круга света от костра.

Пировавшие обернулись на шум, хватаясь за оружие и вглядываясь в темноту вокруг них.

Вьяса шагнул в свет, помогая Гопалу подняться из влажного тумана.

— Приветствую вас! — сказал мистик.

Фигуры в капюшонах подняли оружие.