Инна Георгиева - Перехват

Потому я предпочитала летать на «Андромеде» — там капитаном служила лесавка Фрея: очень корректный и в целом приятный нелюдь. Сегодня, к сожалению, «Андромеда» была занята. А вот «Кассиопея» ждала нас с открытым люком. Возле которого с выражением «прошла уже двадцать одна минута — почему до сих пор не взлетаем?!» стоял Тант.

— Файл отправлен, — без предисловий заявил он подоспевшей Вейлинг.

— Медкнижка? — на всякий случай уточнила водяница.

Лорд осклабился:

— Не совсем. Медицинское заключение о том, что я пригоден к выполнению операции.

— Но!..

— Подписанное твоим непосредственным руководителем! — добавил Тант и со своим обожаемым выражением самодовольства на лице первым прошел на корабль.

— Это просто дурдом какой-то! — воскликнула Вейлинг. — Разрешение на полет должна выдавать я!

Ей очень не нравилось, когда ее выставляли дурой.

— Ну хочешь, я ему ногу сломаю? — равнодушно пожала плечами Лакшми. Индуска только что подошла и не слышала всего разговора, но по тону водяницы поняла, что здесь обижают женщину. А значит, просто не могла не вмешаться. — Тогда он точно никуда не полетит.

— А сможешь? — спросила я. В шутку, конечно, но мало ли — всякое в жизни случается. — Он ведь такой… габаритный, — с трудом подобрала слово. — Его даже Касиус уложить не сумел.

Лакшми выразительно фыркнула:

— Я не говорю, что буду сражаться с ним в честном бою. Но вот он сейчас в криокамеру уляжется, заснет, мы ему крышечку аккуратненько приподнимем, быстро ножку сломаем и закупорим обратно. Он даже проснуться не успеет. А потом скажем, что так и было!

План был совершенно нереализуем, потому засмеялись мы все втроем. В другом случае Вейлинг бескомпромиссно встала бы на сторону Танта. Вернее — его пока целой ноги. Да я бы в криокамеру и сама не полезла, чтобы волку лапу ломать. Вдруг бы он очнулся в процессе? Нет — я бы ее просто заколотила. Намертво. Пускай себе спит, как Ленин в мавзолее. Кстати, если бы у меня гарантия была, что он тоже четыреста лет в одной позе молча пролежит, — я бы за него даже замуж вышла. Для маминого успокоения.

Все еще посмеиваясь, мы ступили на «Кассиопею». Первым шло техническое отделение, где рассматривать было нечего — узкий коридор и толстые стены, за которыми скрывались «внутренности» кораблика. Сразу за коридором располагалась спальня — небольшое круглое помещение, в котором «ромашкой» выстроились криокамеры. И уже за спальней находилась командная рубка. Все! Больше в звездолете ничего не было. Хотя какой это звездолет? Так, управляемая космическая шлюпка. Эдакая катапульта для перемещения на длинные дистанции. Даже столовой и санузла нет! Команда нужна только для взлета и посадки, остальное делает компьютер. А мы себе спим. Можно сказать — идеальный способ путешествия. Если бы не одно «но».

— Опять ты?! — Мэтр О’Коннор злобно покосился на змеелюда. — Ну сколько можно?! Макмиллан, ты точно отдал начальству мое заявление?

— Какое еще заявление? — уточнила Эйва, не отрываясь от пристального разглядывания себя в зеркало пудреницы.

— Где я прошу приписать нас к другой команде! — решительно отрезал ирландец. — В которой не будет инопланетянина с покрытым чешуей хвостом! — Он яростно всплеснул руками и повторил фразу, которую мы слышали из его уст каждый раз перед новым совместным вылетом. — Я его ненавижу!

Ревус только улыбнулся — религия не позволяла ему ответить. Более того: она не позволяла ему дать ответить нам! А ведь нам было что сказать. Но еще мы были чертовски толерантны. Потому придумали свой способ поддерживать змеелюда, не обижая его внутреннего пацифиста.

— Да мы его все периодически ненавидим, — вздохнула Эйва.

Краем глаза я заметила, как вытянулось лицо Танта.

— Особенно я. — Вейлинг ловко забралась в свою временную «постель», уселась, по-турецки скрестив ноги, и достала зеркало. — Как же я тебя иногда ненавижу, Ревус!

Брови Фенрира сошлись на переносице, и он таки не выдержал. Навис над моим плечом:

— Что за настроение в вашей команде, леди?

Я равнодушно пожала плечами и даже не попыталась скрыть свое желание оставить мистера «самого умного» без информации. Но До Фан Джун оказался болтливее:

— Да нормальное настроение для женщин, которые просыпаются после гиперсна, смотрят на себя в зеркало, затем — на соседа, снова в зеркало и… брр! — Корейца передернуло. — И устраивают вой о потерянной красоте, — закончил шепотом, исподлобья бросая на меня косые взгляды.