Инна Георгиева - Перехват

— Эйва, — подозвала суккубу, когда Фенрир с невозмутимым лицом похромал в душ, — меня завтра не будет. Подменишь?

— Конечно, — с готовностью кивнула она. — У тебя очередной «черный день календаря»?

— Угу, — вздохнула с несчастным видом. — И на этот раз чернее некуда. Мама сказала, что позвала на ужин свою старую приятельницу. Две аристократки в одном доме — я свихнусь.

— Думаешь, будут поучать?

— Мне шестьдесят шесть, и я не замужем, — вымученно улыбнулась я. — Думаю, они просверлят мне череп, вставят в дырку трубочку для коктейля и выпьют мозг вместо пунша.

Эйва со скорбным лицом покачала головой. Ребята знали, что раз в месяц я вынуждена навещать родных, как и то, что это не приносит мне большого удовольствия. Странно: за столько лет я могла бы привыкнуть. Тем более что страдала не в одиночестве: мои братья бывали дома не реже. Как и остальные волки. Это, можно сказать, наша видовая традиция: не давать детишкам забывать о родной стае. Потому некоторые ездят домой даже чаще, а особо отчаянные — подумать только! — до самого брака живут с родителями под одной крышей.

От этой мысли я содрогнулась: наверное, такое могли позволить себе только те, кто никогда не общался с аристократками! Ибо это особый вид женщин, для которых изводить других своими ремарками, поправками и остротами — что-то вроде любимого спорта. Иногда у меня складывалось впечатление, что мама — какой-то древний бог истерик и нервного срыва, а я каждый месяц привожу ему на заклание жертвенного ягненка. Причем в роли ягненка выступала я сама.

Неудивительно, что день встречи с родителями был обведен в моем календаре жирным черным кружочком. Я бы еще череп с костями пририсовала, если бы была хоть немного сильна в изобразительном искусстве.

— Ничего, Джейн, — вслух утешала саму себя, ведя машину в медленном потоке таких же бесшумных Тесла (с тех пор как в столице ввели запрет на использование любого типа личных авто, кроме электромобилей, трассы перестали быть не только причиной бензинового смрада, но и оглушительного грохота работающих двигателей). — Это только на один день. Ты приедешь, тебе быстро расскажут, какая ты недостойная дочь, и отпустят с миром.

Обманывала, конечно. Лгала себе прямо в глаза, отраженные в зеркале заднего вида. Потому что отлично понимала: сегодня мама меня так просто из когтей не выпустит. В другое время — может быть, особенно если отец встанет на защиту. Но в этот раз он вряд ли захочет вмешиваться. Скорее уж запрется у себя в кабинете сразу после того, как поприветствует высокопоставленную гостью.

Я свернула на мост и задумалась: а ведь отец у меня совсем другой. Не похожий на мать. При всей своей строгости и даже суровости он верит в любовь. Причем не в какую-то там любовь, а в тот самый пресловутый волчий инстинкт. О котором слагают сказки и поют в старинных песнях. Что характерно, в драконов, о которых рассказывается в тех же сказках, он не верит, а вот в инстинкт — всей душой. И где логика? По мне, так ересь что одно, что второе.

— И вообще, — я съехала на нижний ярус магистрали, — для того, кто живет с моей матерью, поверить в злобное, падкое на золото чудовище было бы проще простого.

К слову, Касиус с абсолютно серьезным видом рассказывал о предках, которые повелевали огнедышащими крылатыми монстрами размером со средний «боинг». Доказательств у него не имелось, но и верить ему у нас причин не находилось. А раз драконы когда-то существовали на Дирах-два, почему бы не предположить, что они также жили на Земле? Это уж точно звучит более правдоподобно, чем то, что свою истинную любовь оборотни могут определить по запаху.

Вы сами посудите: бежишь себе по городу, никого не трогаешь, и вдруг — бац! Почуял запах и рехнулся от неземной страсти! Что за бред? Как можно перечеркнуть все свои планы и надежды из-за какого-то запаха?!

Ладно, не буду спорить: такое действительно могло сработать несколько веков назад. Когда еще не существовало частичного обращения. Но с тех пор знаете сколько воды утекло? Я вот, например, уже несколько десятков лет не обращалась волчицей — даже не уверена, получится ли у меня сделать это сейчас. Так что же выходит: я навеки потеряла свою истинную любовь? Не смешите мои тапочки!

Запах вообще не может быть показателем! Разве что — когда дело касается еды. Вон несколько лет назад у людей была мода на все натуральное. В том числе на «натуральный аромат тела». Целый год, между прочим, экспериментировали. Он в нашу историю так и вошел: «вонючий год». Мы, нелюди, тогда друг друга на улице узнавали по скорбным лицам и сморщенным носам. Смрад стоял такой, что глаза слезились! И что-то я не помню, чтобы случился бум рождаемости или бракосочетаний. А вот то, что всякие хищники активизировались, — это да. Это было. Наши руководители из МАРАП всех на уши поставили, чтобы хоть как-то обезопасить смердящих человечков.