Илья Фролов - Тьма (СИ)

— Откуда ты знаешь?

— Поверь, никто… Так как назовешь ее?

— А зачем ее называть? Разве то, чему меня тогда научили вы с Галатором, имеет какое-то название?

— Да, конечно!

— И какое же? Почему я до сих пор не знал его?

Синелия задумалась.

— Да, я тоже не понимаю, почему Галатор не сказал тебе, что называется та древняя магия одним не менее древним словом — Баслра.

— Баслра? — Я посмотрел на пластину над моей рукой. — А это на лаарском?

— Да, на древне-лаарском. Им пользовались наши предки, — она напряглась, пытаясь что-то вспомнить, — эм, ну, очень давно. Это слово значит — боль.

— А как на этом языке будет «парящая»?

— Нанра.

Я улыбнулся.

— Тогда я назову эту магию парящей болью.

Я внимательно посмотрел на все еще парящую над ладонью пластину энергии.

— Нанра Баслра, — четко произнес я, и почувствовал, как сила, вытекавшая из меня в этот диск, ярко вспыхнула и вернулась ко мне тихой болью, слишком тихой, чтобы обратить на нее внимание в другой раз.

— Это имя подходит, — задумчиво проговорил я, обращаясь вроде как и к самому себе, а может и к Синелии. Я все еще прислушивался к своим чувствам и тут обратил внимание на то, что среди них притаилось чувство опасности.

Надо мной, в небе, раздался громкий радостный драконий крик, отвлекший меня. Это Вилен и Самит на огромных скоростях выписывали сложные фигуры, и пируэты, выпуская в воздух длинные струи пламени. Синелия подошла и прижалась ко мне. Я обнял ее, и мы вместе стояли и смотрели за игрой двух существ, принадлежащих касте самых прекрасных во всем белом свете, касте драконов.

Вечерело. Вилен и Самит пошли на посадку. Мы с Синелией воседали на спине у моей драконихи, в двух углублениях, созданных на ее спине, путем отодвигания острых как бритва чешуек. Конечно, два, пусть не совсем человека, на спине у одного дракона и замедляли его полет, но мы никуда не спешили, а Самиту была слишком дорога его честь, чтобы катать кого-то у себя на спине, без особой на то нужды. Западные горы, по иронии судьбы, оказавшиеся на востоке, были уже близко и завтра к полудню, мы непременно доберемся до них. Там Самит оставит нас, а мы с Синелией и Вилен полетим к лаарам за Витькой. Все позади, — говорил я сам себе, пытаясь успокоиться. Чувство опасности отчего-то не хотело меня покидать. Оно не тревожило меня с того самого момента, как я назвал магический прием, придуманный мной. Тогда меня отвлекли драконы, и я не придал этому чувству особого внимания, но сейчас оно стало сильнее и не давало мне покоя.

— Игорь, что такое, — спросила Синелия, когда я помог ей слезть со спины Вилен. Почему ты такой встревоженный?

— Опасность…

— Опасность? — непонимающе спросила она.

— Да, чувство опасности не покидает меня с тех пор, как мы полетели на Вилен. А сейчас оно наросло и продолжает нарастать.

И действительно. Я взялся за рукоять меча, готовый в любой момент обнажить его, Самит пригнулся к земле и выпустил из пасти струйку дыма. Вилен подпрыгнула в воздух, чтобы атаковать сверху. Синелия вытащила свой нож, который я дал ей, сразу после того, как разбудил от магического сна. Мы приготовились.

Чувство опасности возросло до предела. Я обнажил свой магический меч. Еще никогда мне не становилось так страшно от осознания опасности нависшей над нами. Я увидел по глазам Синелии, что и она теперь чувствует то же самое. Внезапно это жуткое чувство исчезло полностью, не оставив и следа. Лаарийка подняла на меня изумленные глаза и вопросительно посмотрела.

— Да, опасность исчезла, — подтвердил я, но все еще не убирал меч в ножны. Мы не покидали своих позиций минут десять, готовые в любой момент вступить в схватку с неизвестной опасностью, но никто не нападал на нас и я стал понемногу успокаиваться. Я хотел уже вложить меч в ножны и тут вспомнил утренний разговор с Синелией. Я понял, что не знаю имени меча! Орен не сказал мне его, — неожиданно понял я. Почему же он не назвал его?! Я осмотрел лезвие, там не было ничего, кроме уже знакомых надписей на лаарском языке. Я вложил его в ножны и осмотрел эфес и гарду меча. На них тоже не было ничего особенного. Эх, надо было спросить у Орена, когда у меня была такая возможность… Теперь я, наверное уже никогда не узнаю его имени…

— Я первый на страже, — заявил Самит, приняв человеческую форму. Я кивнул ему и пошел собирать хворост для костра. Мы специально приземлились у небольшой рощи, и вскоре я вернулся с огромной охапкой хвороста, не меньшей чем у дракона или лаарийки. Сложив шалашик из веток, я отступил от будущего костра, и Вилен, выпустив тонкую струйку пламени, подожгла его. Языки пламени устремились вверх, давая так нужное ночью тепло. Хоть и было лето, и днем воздух нагревался градусов до тридцати, точно я сказать не мог, ведь не имел термометра. Но ночью, почему-то становилось слишком холодно и после двух недель, проведенных в пекле, этот холод чувствовался слишком хорошо.