Алёна Реброва - Пути неисповедимых

Выговорив все это, я снова вздохнула, как бы пытаясь выбросить из груди эту тяжесть. Я чувствовала себя усталой и ослабевшей, как никогда мне хотелось, чтобы все это успокоилось, чтобы было ясно, что ничего страшного больше не случится. Никогда.

— Знаешь, — вдруг заговорил Арланд, тоже смотря на закат и его отражение в воде. — Тогда перед боем, когда Леопольд начал петь о последней возможности… Я не могу сказать, что не знаю, почему мне пришло в голову поцеловать тебя. Я знаю, что несмотря на всю ту кашу, что творится у меня в душе, я привязан к тебе и даже, может быть, люблю. В последнем я пока не уверен… но мне кажется, что таких вещей никогда толком не осознают до конца.

— Э…. У меня нет слов!… ты признаешься мне в любви, что ли!? Ты серьезно!?… Или я чего-то не поняла? — запнувшись, я начала заикаться от удивления. Усталость как рукой сняло, теперь меня переполняло удивление и вместе с тем приятное воодушевление.

— Я серьезно, — кивнул инквизитор, и его уши опять покраснели. — Что ты на это скажешь?

— А… а что я могу сказать? — за удивлением пришло смущение, стало невозможно смотреть Арланду в глаза и стоять спокойно: руки сами потянулись потеребить рубашку. — Момент ты, конечно, выбрал удачно…

— Мне показалось, что будет лучше, если мы сойдем на землю, уже точно зная, чего хотим от новой жизни, которая ждет нас в Агираде, — смущенно объяснил он, но от своих слов забеспокоился только еще больше и принялся болтать без умолку. — Я не зову тебя замуж или что-то вроде того… просто я хочу знать, на что может рассчитывать такой инквизитор, как я, с такой ведьмой, как ты.

— Я… наверное, я… черт, надо сказать что-то остроумное, иначе сцена не выйдет!… - меня разобрал нервный смех, лихорадочно соображая, как лучше сказать то, что я хочу сказать, я начала нести какую-то несусветную чушь, боясь и не умея остановиться. — Но в голову ничего не лезет… я… я просто скажу, что… что… я не… Ведь вокруг меня всегда столько всего происходит, столько всяких мужчин вокруг, и, казалось бы, мне давно пора уподобиться остальным ведьмам!… Но нет, ведь мне не нужны рыцари или супер-маги с голубой кровью… Кажется все потому, что я не представляю себя с кем-то, кроме одного инквизитора, настолько странного, что даже полукровка сенари и леннайя на его фоне все равно что понятная ромашка… честного и доброго, как монах… хитрого и умного, как последний маг… На самом деле я не хотела тебе говорить, что восхищаюсь тобой несмотря на все твои жуткие недостатки, как паранойя или странные видения… но это твое признание, оно совершенно выбило меня из колеи! Да, черт возьми, я тоже люблю тебя… и это, наверное, то, что мне хотелось тебе сказать…

Я не смотрела на Арланда, пыталась прийти в себя после этой тирады. Я задом чуяла, что сказала много лишнего и не по теме, мне было стыдно, но в то же время было интересно, чем все кончится.

— Хочешь секрет? — вдруг заговорщески спросил инквизитор.

— Какой еще секрет? — оторопело спросила я.

Улыбнувшись, Арланд наклонился ко мне, убрал волосы с лица и прошептал, касаясь губами уха.

— Саами выделил мне огромную каюту для особо важных пассажиров. Туда мне принесли вино, которое хранилось на другом корабле, который был под водой двенадцать лет.

— И в чем секрет?

— В том, что вам с Лео такую не дали — она всего одна на корабле, — прошептал Арланд.

— Хвастаешься, засранец?

— Нет. Мы оба знаем, что без тебя я бы ни за что не справился с демоном. Мне все равно, где спать, а ты можешь поваляться на огромной кровати с балдахином.

— Отдаешь мне комнату? — я удивленно посмотрела на Арланда. — А вино? — смекнув, что он не шутит, я вопросительно прищурилась, едва сдерживая улыбку.

— Вино я, так и быть, выпью вместе с тобой, чтобы ты не чувствовала себя одинокой алкоголичкой. И Лео позовем, пусть привыкает, — великодушно согласился инквизитор.

— Только не будем поить его слишком долго, он наверняка устал и скоро захочет спать.