Кассандра Дженкинс - Битва Стихий

Хейдив и три лекаря поднялись с колен. Хейдив не отрывал глаз от вырытой им могилы сына. Еще четверо пандаренов поднесли на сооруженных из веток носилках тело Хайди, завернутое в не отбеленное полотно.

Четверо, стучало в голове Джайны. По числу Детей у Великой Матери. Матери всего Живого, символизирующей круг в ритуалах и обыденной жизни пандаренов. Круг. Все время попадавшийся на глаза. И имя. Так часто повторяемое пандаренами. Имя Великой Матери.

Погруженная в воспоминания заклинаний, зацикленная на поиске спасения, она не замечала ключа ко всем загадкам и вопросам, терзавшим ее с момента появления в Пандарии. Она могла, как минимум, спросить об этом Хейдива, еще тогда, когда не было поздно, как сейчас. Узнать правду перед концом малого стоит.

Окунув несколько букетов в венке, Кейган-Лу опустил их в могилу. Венке, как воссоединение с Матерью всего Живого, говорил ей великовозрастный пандарен. Все казалось на поверхности. Джайна могла узнать всю правду еще тогда, когда они шли вместе до лагеря от берега, где седой пандарен закопал эти проклятые плоды. Если бы она только задалась этим вопросом, если бы только спросила Кейгана-Лу об этом раньше.

Раньше, чем стало поздно. Пандарены не выберут Пустоту или океан, он предупреждал ее об этом. Джайна пожалела, что находится так далеко от сына. Тарион глядел в сторону океана. Он все еще чего-то ждал, он все еще надеялся, ее уникальный мальчик. Ее сын.

Следом за венке в могилу опустили тело Хайди.

Шайя-Ли медленно приблизилась к выступу могилы и опустила туда свой белый камень и букет, что держала в руках. Затем подошли младшие братья и сестры Хайди, повторили действия матери. Хейдив сделал это последним. Затем семья вновь заняла свои места у костра.

Кейган-Лу дал знак, и лекари стали засыпать могилу. Седой пандарен обернулся и посмотрел на Тариона. Вздохнул. При виде этого сердце Джайны едва не выпрыгнуло из груди. Две волны одна за другой разлетелись на бриллиантовые брызги, ударившись о каменный выступ у ног Тариона. Мирмидонов не было, но Джайна не сдвигалась с места, готовая к бою в любой момент. Теперь иному бою. Она не позволит Кейгану-Лу сотворить задуманное. Любой ценой. Только не Тарион.

Через могилу у своих ног, через головы собратьев великовозрастный старейшина, наконец, посмотрел прямо в глаза волшебнице, которая буквально прожигала его взглядом. Кейган-Лу глядел с облегчением, гордо, будто самое страшное уже позади и он уже признался в том, что столько времени утаивал от нее.

Седой пандарен сказал:

— Когда Хаос был побежден, тысячи существ обрели жизнь в упорядоченном мире Странников. Мать всего Живого наделила их искрой жизни. Это непреложная особенность этого мира. Каждый, кто рождается в этом мире, несет в себе дарованную ею жизнь. Пандарены чтят жизнь и Мать всего Живого, дарующую ее. Она бесконечна, она есть хаос и порядок, жизнь и смерть, свет и тьма. Она Мать Всего Живого в этом мире. Мать-Природа, Мать Земля, каждый народ зовет ее на свой лад, но сути это не меняет. Она есть наш мир, наша планета. Она — это пятый Древний Бог, которого издревле чтят пандарены. Ее плоть земля, под которой скрываются трое ее Детей. Трое Древних Богов, исконных хозяев этого мира. Н-Зот, К-Тун, Йогг-Сарон и четвертый, неизвестный нам, погибший от рук Странников — великих Титанов. Она — это вся наша планета. Ее древнейшее имя, известное нам, Азаро-Та. В ее честь Титаны нарекли этот мир Азеротом.

Земля на свежей могиле стала бугриться, вздрагивая изнутри. Джайна будто примерзла к месту, где стояла.

Тонкий росток стал настойчиво пробиваться из могилы прямо у них на глазах.

— Каждый из нас возвращается в лоно Матери, соединяясь навечно с ее плотью. Становится частью этой земли, этой планеты. Жизнь всегда торжествует над Смертью.

Тонкий росток поднимался все выше, слабые листочки крепли, набирая цвет, желтые прожилки становились все ярче. Это росло венке, пускало корни в теле погибшего пандарена, соединяя его тело с бренной землей, с самой планетой, с той, кого пандарены считали Матерью. Фактически, тем неизвестным всему Азероту пятым Древним Богом. Они знали о гибели одного Древнего Бога, о наличии трех других, но никогда особо не задумывались о судьбе пятого, хотя все в мире знали — Древних Богов пятеро. Просто пятый был нечто совершенно иным, чем трое других. Целый мир. Вся планета.

Таурены Мулгора чтили Мать Землю. Другие расы Азерота тоже придерживались подобных верований. Но никто из них не знал и нигде не упоминал имени Матери.