Сакурадзака Хироси - Тебе лишь нужно убивать [жесткая версия]

Единственная причина, по которой я был ещё жив, заключалась в том, что я прятался в укрытии, когда Йонабару полез на рожон.

Пока другие стояли на ногах и сражались, я прятался в панцире своего Жилета и дрожал, слово осиновый лист. Эти силовые костюмы сделаны из японской композитной брони, которая заставляла завидовать весь мир. Они покрывали тебя, словно влитые. Я понял, что если снаряд пройдёт через первый слой, он никогда не пройдёт через второй. Так что если я достаточно долго буду оставаться вне поля зрения, враг уже уйдёт, когда я выберусь. Правильно?

Я был испуган до усрача.

Как любой рекрут, только что покинувший учебный лагерь, я мог стрелять из винтовки или колобоя, но я всё ещё не знал, как делать это по-нормальному. Любой может зажать спусковой крючок. Бах! Но вот когда именно стрелять и куда стрелять, если ты окружён? Впервые я осознал, что не знаю самих основ военного дела.

Другое копьё промелькнуло рядом с моей головой.

Я почувствовал вкус крови во рту. Вкус железа. Доказательство того, что я всё ещё жив.

Мои ладони покрылись холодным, липким потом под перчатками. Вибрация Жилета сказала мне, что из батареи почти выжаты все соки. Я ощутил запах масла. Фильтр был на последнем издыхании, и смрад поля боя прорывался внутрь моего костюма. Запах вражеских трупов походил на запах опавших листьев.

Некоторое время я ничего не чувствовал ниже пояса. Должно было болеть, где они попали по мне, но боли не было. Я не знал, хорошо ли это или плохо. Боль говорит о том, что ты ещё не умер. По крайней мере мне не нужно беспокоиться о ссанье в моём костюме.

Закончились зажигательные гранаты. Осталось только тридцать шесть 20-миллиметровых снарядов. Магазин будет пуст через пять секунд. Моя ракетница — для которой каждому из нас на всё про всё выдавали по три ракеты — сдохла ещё до того, как я смог сделать хоть один проклятый выстрел. Моя камера, прицепленная на голове, потерялась, броня на моей левой руке была разбита в хлам, и даже на полном ходу мой Жилет выдавал лишь 40 процентов мощности. Удивительно, но колобой на моём левом плече выжил без единой царапины.

Колобой — оружие ближнего боя, в котором используются взрывные заряды для стрельбы победитовыми штырями [1] Победит — твёрдый сплав карбида вольфрама и кобальта, обладает очень высокой прочностью. — годится лишь против недругов в зоне досягаемости руки. Пиропатроны, которыми он стреляет, величиной с человеческий кулак. При ударе под углом девяносто градусов единственное, что может выстоять против такого, это лобовая броня танка. Когда они впервые рассказали мне, что в его магазине имеется лишь двадцать снарядов, я не думал, что кто-то может прожить достаточно долго, чтобы использовать их все. Я ошибался.

В моём осталось всего четыре.

Я выстрелил шестнадцать раз, а промахнулся пятнадцать — может, шестнадцать.

Головной дисплей в моём костюме был покорёжен. Я ни черта не видел с той стороны, где он согнулся. Может, враг стоит прямо передо мной, и я никогда не узнаю об этом.

Говорят, деды, которые привыкли к Жилетам, могут определять ситуацию вокруг без использования камеры. Не полагайся в битве на одни лишь глаза. Ты должен чувствовать сотрясения, проходящие сквозь слои керамики и металла и достигающие твоего тела. Считывай нажатие на спусковой крючок. Чувствуй почву вокруг подошвы башмаков. Просмотри показатели калейдоскопа шкал и мгновенно определи по ним ситуацию на поле. Но я ничего такого не мог. Рекрут в своей первой битве знает одно лишь дерьмо.

Выдохни. Вдохни.

Мой костюм пропитался потом. Ужасный запах. Сопли текли из носа, но я не мог их подтереть.

Я проверил хронометр сбоку дисплея. Прошла шестьдесят одна минута с начала сражения. Что за чертовщина. Такое чувство, что я сражался несколько месяцев.

Я глянул налево, направо. Вверх, вниз. Я сжал кулак внутри одной из перчаток. Нельзя прикладывать слишком много сил, должен был я напоминать себе. Перестараешься, и прицел сместится ниже.

Нет времени проверять Доплер. Пора выстрелить и забыться.

Так так так так так!

Поднялось облако пыли.

Вражеские снаряды, похоже, с ветерком пронеслись над моей головой, но мои будто отклонились от курса после вылета из ствола, как если бы враг велел им это сделать. Наш сержант-инструктор по строевой подготовке сказал, что пушки иногда могут так угорать. Если спросите меня, то было вполне честно, что враг тоже услышит визг снарядов, несущихся на него. У каждого из нас должен быть свой черёд, когда мы ощутим дыхание Смерти позади себя, будь то друг или враг.