Анатоль Нат - Жизнь и приключения хроника Сидора с хроником Димоном на Юге

Рано утром занятых над восстановлением замка бывших рабов будил звук одинокой отрядной трубы, поднимавший их на работу ни свет, ни заря. И также вечером звук той же самой трубы загонял всех обратно в бараки, не оставляя времени ни на развлечения, ни на что-либо ещё, лишь на работу от зари до зари. Что, похоже, никого их этого человеческого стада совершенно не беспокоило.

Может быть ещё и потому, что многие из бывших рабов жили сейчас не в пример лучше прежнего. Множество больших просторных домов на краю залива, бывшие ранее дворцами местной знати, занимавшие несколько кварталов города, сейчас были определены под временное проживание многочисленных новых поселенцев и, судя по их довольным рожам, там им было довольно хорошо. Охраняемые по всему периметру замка равнодушными, обленившимися за последние месяцы егерями, превращённые в бараки бывшие дворцы едва уже вмещали разросшееся население, и лично атаману совершенно было непонятно, как обитатели тех бараков ещё не разбежались по всей округе от такой скученности, да при столь небрежно поставленной охране. Видать, бывшим рабам действительно было некуда бежать, раз до сих пор они ещё были здесь и столь безропотно велись на лживые обещания барона, натурально вкалывая от зари до зари.

А может, определяющим для большинства являлось то, что на работах в замке их кормили много лучше прежнего, чего многие из бывших рабов явно давно уже не видали.

Прервавшись в своих невесёлых размышлениях, Бугуруслан мрачным злым взглядом проводил чуть не налетевшую на него, высокую тощую фигуру какого-то доходяги из бывших рабов в грязном изношенном рванье, спешившего мимо с полной тачкой строительного мусора.

Так и хотелось дать тому пендаля пониже спины, чтоб и близко к приличным людям не подходил, да, жаль, не мог. Нога не срослась ещё, да и сил пока было маловато. Передвигался то он пока ещё с трудом, какой уж тут пендаль. Даже если очень хотелось от всей души врезать…, такому… вот… ур-р-роду, приходилось терпеть.

Бугуруслан едва сдержался, чтоб вслух не выругаться. Не стоило слишком уж откровенно выражать своё истинное отношение к царившим здесь порядкам. Не он здесь был хозяин, и как бы его не раздражало всё окружающее, нечего было соваться в чужой дом со своими правилами. Могли выгнать, а это сейчас для него было смертельно.

Бугуруслан проводил злым нехорошим взглядом очередную худую измождённую фигуру спешащего мимо куда-то якобы бывшего раба.

— "Как жаль что в нашем городе запрещено рабство, — краем сознания проскочила невольная мысль. — Столько проблем сразу б решили".

Странная и неожиданная мысль для урождённого жителя вольного края Левобережья, видимо вызванная усталостью и раздражением от незаживших ещё ран и передряг последнего времени. Или, что уж тут скрывать от себя то, вызванная завистью, откровенной завистью к более удачливому конкуренту.

Недовольный атаман сердито отвернулся. Подобные мысли сейчас были слишком не ко времени. Рисковать нынешним своим положением атаман не мог. Не мог ни под каким видом. Не окреп он ещё после тяжёлого ранения, чтоб гонор свой показывать. Но что ещё более важно, сейчас он не мог покинуть замок, как того требовал от него Сидор, это не входило в его планы. Да и сам барон был ему пока ещё нужен. Так что следовало затаиться.

Хотя, большого смысла в том не было. Об истинном отношении хозяина этих мест лично к нему атаман ничуть не обольщался. Поэтому давно для себя решил — если он не заинтересует чем-то барона по его возвращению, пулей вылетит отсюда вместе с остатками своего отряда. А ведь как только тот вернётся и узнает, что атаман встал на ноги, так ведь и будет.

Так что пока что его положение здесь было слишком шатким, чтоб строить какие-либо долгосрочные планы. И атаман трезво отдавал себе в том отчёт. Нельзя привлекать к себе внимание. Малейший конфликт мог поставить крест на всём.

Приходилось стиснуть зубы и терпеть. И каждый раз аккуратно сторониться с натоптанной удобной тропки вбок, больной ногой на шаткие, опасные камни, уступая дорогу снующим мимо рабочим.

Только вот сама необходимость каждый раз уступать дорогу рабам, ступая в окружающие тропинку кучи не вывезенного пока ещё строительного и прочего мусора, где периодически встречались полуразложившиеся кости давно забитых животных со старой скотобойни и прочая грязь, буквально бесила атамана.

— "Не самое лучшее место для утреннего гуляния", — тяжело вздохнул он от мрачных дум.