Сокрытый в Тени Крыла (СИ)

Заку выдохнул. Он пытался смириться с наглостью своего патрона, но получалось не всегда и не во всем. Закончив с утренними процедурами, заключенные отправились на завтрак. Все, как обычно. Пока Кьюджина не было рядом, Заку иногда обзывали и подшучивали, но, в сравнении с тем, что творилось во втором корпусе, это было почти дружеское отношение. Ну и еду отбирать не пытались. Заку приволок два подноса, и сел напротив Коноховца.

- Можно вопрос?

- Валяй.

- Почему ты ешь только траву?

Коноховец отгрузил себе зелень и принялся привычно вдумчиво ее поглощать.

- Легенда гласит, что Воин Дракона способен долгие месяцы жить на росе с одного единственного листа дерева гинка и на энергии вселенной.

Заключенный опешил:

- Что? Какой Воин Дракона?

Кьюджин ухмыльнулся:

- Зелень свежая. Не знаю, где они ее берут в таком количестве, но сегодня утром эта трава росла на грядке.

Заку покосился на зеленый листок:

- Ну, да... Наверное. Это важно?

- Только это и важно. Пища должна быть либо свежей, либо вкусной. Не свежая пища для меня бесполезна, а раз она еще и не вкусная, то зачем ее вообще есть?

Логика патрона так и осталась для заключенного непонятной, но обдумать это ему не дали. К их столу подошел тот заключенный, с которым Заку говорил на трибуне.

- Подвинься, - бросил он Шестьдесят семь-восемнадцать, и сел напротив Кьюджина, - Шестьдесят семь-девятнадцать, есть разговор.

Кьюджин в свойственной ему манере медленно положил листок в рот и начал неторопливо жевать.

- Я тебя слушаю.

- Я работаю на Восемьдесят третьего, - многозначительно сообщил заключенный.

Коноховец ухмыльнулся:

- Я тебя поздравляю. И кто это?

Заключенный глянул на Заку:

- Ты ему ничего не объяснял?

Тот лишь пожал плечами:

- Я рассказал ему то, что он хотел знать.

- Ты не понял, - заговорил Кьюджин, - твой хозяин - боец арены. Сильный боец. Но чем он для меня должен отличатся от остальных?

Заключенный хмуро посмотрел на Кьюджина:

- Гонору много.

Тот лишь ухмыльнулся:

- Гонору у меня было много лет пять назад. Сейчас я еще добрый.

- Ты неплохо показал себя на ринге. Но не думай, что тебя теперь все боятся.

- Это пока, - пообещал Коноховец.

Заключенный кивнул:

- Я понял, считаешь себя самым умным. Но я все же объясню. Меня за этим послали к тебе. Вчера в тюрьму прибыл посыльный. И прислал он ценник за твою голову. Не знаю, что ты там натворил, но за тебя назначена астрономическая сумма. И пришла она сразу из нескольких мест. За твою голову сразу десяток заключенных смогут отсюда выбраться. Понимаешь, что это значит?

Кьюджин кивнул:

- Вполне. Даже лучше, чем ты сам.

Заключенный все так же хмуро протянул:

- Тогда ты понимаешь, что тебя в ближайшее время убьют?

Кьюджин невозмутимо пожал плечами:

- Попытаются.

- Ну, ты и псих, - констатировал боец, - я мог бы предложить тебе защиту, но, видимо, это бесполезно.

Коноховец кивнул:

- Именно так. Спасибо за предупреждение, но мне не нужна защита.

Заключенный поднялся:

- Тебя заперли в клетке с несколькими сотнями преступников, которые попытаются тебя убить. Не знаю, на что ты там рассчитываешь, но тебе не жить.

Кьюджин покачал головой:

- Нет. Это не меня заперли с вами. Это вас заперли со мной. Дам совет, держись от меня подальше, и тогда, возможно, проживешь подольше.

Заключенный ушел, а Заку перевел вопросительный взгляд на Кьюджина:

- Смысл настраивать против себя всю тюрьму?

- А мне интересно. Сколько нужно убить заключенных, чтобы меня отсюда вышвырнули? Десять? Сто? Пятьсот? Всех? Если убивать по одному каждый дань, года через четыре, даже с учетом вновь прибывающих, заключенный просто кончаться. Но это долго. Почему бы не провоцировать заключенных сразу группами? Человек по двадцать? Нет, по тридцать каждую неделю. И скольких мне придется убить, чтобы все оставшиеся начали бояться меня до усеру?

- Мне тебя тоже боятся? - уточнил Заку.

- Забей. Я не получаю от этого удовольствия. Просто скучно.

Коноховец с шестеркой вышли из столовой и отправились на прогулку. Заку размышлял о словах патрона. Никакой жестокости, даже намека. Нет, Кьюджин ставил математическую задачку. Опыт. Опыт на людях. На человеческой психологии. На психологии шиноби.

- Шестьдесят семь-девятнадцать!

Они привычно держались в стороне, Коноховец часто задумчиво смотрел в небо. Что-то тянуло его туда. Что-то тянуло его отсюда, из этого места. А Заку задумался над тем, что слышал во время разговора. И оба они проигнорировали приближение надзирателя.