Кристофер Сташеф: Пока чародея не было дома. Чародей-еретик

— Ну, не напускали, допустим, — проворчал Пак. — Зато вы не спите и поджидаете, когда отец с матерью вернутся, чтобы сразу на них накинуться со своими приставаниями!

— Вовсе нет! У нас и в уме такого не было! — обиженно воскликнул Магнус.

— Вот-вот, и не вздумайте! — свирепо сдвинул брови Пак. — А теперь лежите смирно да закройте глаза и рты тоже! А не то я сам их закрою!

Мальчишки тут же послушно зажмурились. Они хорошо помнили, что случилось в последний раз, когда Джеффри вздумал огрызаться в разговоре с Паком. Мать целый час билась, пока придумала, как снять висячий замок с его губ.

— А ты, барышня, тоже хороша! Ну-ка, немедленно отправляйся к себе, и чтобы духу твоего здесь не было! — приказал Пак Корделии и сердито указал на дверь.

Пару секунд в комнате было тихо-тихо, а потом из-под кровати Магнуса выкатилась Корделия и вскочила на ноги.

— Какой же ты зловредный, Робин! — в сердцах воскликнула девочка и пулей выскочила из мальчишеской спальни.

Пак проводил ее взглядом, видимо, прикидывая, как она будет выглядеть с выпученными глазами и перепончатыми лапками. Похоже, он сразу отбросил эту мысль, поскольку развернулся к мальчикам и проревел:

— Спать! А не то вас всех заберет хобгоблин!

— А кто такой хобгоблин? — поинтересовался Магнус, приоткрыв один глаз.

— Это я, — буркнул Пак. — Спать!

И он вышел, громко хлопнув дверью.

Минуты три мальчишки лежали тихо, как мышки.

Потом Джеффри прошептал:

— А как думаете, он и вправду может…

Дверь с грохотом распахнулась.

— Спать, я сказал! — проревел Пак.

И дети заснули.

А когда поутру они спустились вниз к завтраку, то увидели крайне обеспокоенного Пака, который сидел у камина, подперев подбородок кулачком. Дети окружили эльфа.

Они стояли молча, широко раскрыв глаза. Наконец Магнус оторопело проговорил:

— Так, значит, они не вернулись домой?

Пак отмахнулся:

— Да ну, ерунда! С первыми лучами солнца они переступят порог, вот увидите.

Грегори быстро глянул за окно:

— Солнце уже взошло, Пак. А ты не знаешь, где наши мама с папой.

— Я?! Не знаю?! — Пак выпрямился и одарил Грегори самым возмущенным взором, на какой только был способен. — Откуда у тебя только взялась подобная мысль?!

Грегори покачал головой:

— Если бы ты знал, где они, твой взгляд не был бы таким встревоженным.

— Уж больно ты прозорлив, — проворчал эльф. — Не по нраву мне это.

— Мне тоже, — кивнул Грегори. — Потому что, если ты не знаешь, где они, значит — они пропали.

— Что?

— Нет!

— Да что ты такое говоришь! — обрушились на Грегори братья и сестренка.

Но Грегори только головкой покачал:

— Если уж Колдовской Народец не знает, где наши папа с мамой, стало быть, их нет в Грамерае.

— И как же ты об этом догадался, интересно знать? — пробурчал Пак и пытливо всмотрелся в глаза Грегори.

Малыш пожал плечами:

— Да очень просто. Что ведомо одному из Колдовского Народца, то знают все. Не бывает ничего на свете, о чем бы не знали твои сородичи. По всей стране обитают пикси, эльфы и фэйри, и нет самого крошечного клочка земли, какой бы ни был им виден. И раз уж вы не знаете, где наши родители, значит, их нету в Грамерае.

— Но они не могли пропасть! — вскричала Корделия. — Как же нам жить без них?!

— И как без них обойдется королевство? — выдохнул Пак. У Грамерая было много врагов, с которыми мог справиться только Верховный Чародей и его жена.

— Да как же… как же ты можешь так говорить! — воскликнул Джеффри и в отчаянии раскинул руки. — Как ты можешь тут стоять и спокойненько говорить про то, что наших папу с мамой постигла неведомо какая судьба?!

— Нет! — горячо возразил Магнус, обнял Грегори и крепко прижал к себе. — Не будь так жесток к собственному брату! Наверное, он так же напуган, как и ты…

— Я ничего не боюсь! Никогда!

— Ну, скажем иначе: ты встревожен, — процедил сквозь зубы Магнус. — Грегори встревожен, и ты тоже, хотя ты настолько храбр, что не показываешь виду.

— Но я вовсе не тревожусь, — взглянув на брата, сказал Грегори. — И я не боюсь, потому что папа с мамой и раньше исчезали. Правда ведь, они исчезали? Но потом вернулись обратно.

Все замерли, глядя на малыша. Наконец Магнус осторожно проговорил:

— И ты это помнишь?

— Ты тогда был совсем малюткой! — возразила Корделия. — Тебе всего-то полгодика было! Да я сама-то про это помню плохо!

— Я тоже, — широко раскрыв глаза, пролепетал Грегори. — Только все-таки почему-то знаю, что они пропадали… а потом вернулись.