Игорь Хиленко - Гарри Поттер и много - много крови

— Я сам стану его судьей и палачом, я взвалю на свои плечи еще и эту ношу, но избавлю мир от Зла, — с этими словами он выхватил палочку и прежде чем кто-нибудь успел его остановить, выкрикнул, — Avada Kedavra.

— Эту мою победу надо отметить. — Он выпил уже знакомую зеленоватую жидкость — растворитель и медленно, с улыбкой на лице растаял.

Малоприятное зрелище. Сначала растворились рот и гортань, потом, по мере того как жидкость продвигалась всё ниже, грудь и живот. Его одежда тоже начала растворяться, открывая всю картину происходящего. Вскоре на пол выпали кишки и некоторые внутреннее органы, продолжая исчезать на глазах у изумленной публики.

Некоторые студенты попадали в обморок, в основном младшекурсники. Гермиона тоже не выдержала сотворенного ею же зрелища и теперь валялась на полу. Девушки начали вопить как резанные, парни — блевать со страшной силой.

Вскоре от Локхарта ничего не осталось. И самое ужасное в этой сцене было не в том что его растворило, а в том как это было сделано. До последнего момента он улыбался, пока было чем, и не проронил ни звука.

Опомнившееся профессора поспешили убрать останки и начали выводить всех из зала. Большинство учеников уже были неспособны сделать это самостоятельно. Их левитировали в лазарет.

На выходе из зала меня догнал Дамблдор:

— Гарри, мальчик мой, нам необходимо поговорить. Немедленно, в моем кабинете.

— Да, директор.

Он, по-моему, даже не услышал. Схватив меня за руку он помчался в свой кабинет.

— Гарри, присаживайся. — У этого гада даже дыхание не сбилось, крепкий однако дедуган.

— В этом году произошло много странных и страшных вещей, — он стал поглаживать своего феникса, а заметившая меня Распределительная шляпа попыталась еще глубже забиться в угол, — я вижу в этом нехорошее предзнаменование. Я считаю тут приложили руку приспешники Вольдеморта. Я беспокоюсь за тебя, Гарри. Поэтому я лично провожу тебя домой завтра и повешу на дом дополнительную защиту.

— Это так необходимо, сэр? — У меня всё похолодело внутри. Этот гад рушит все мои планы и может узнать то, что ему знать не положено.

— Увы, мой мальчик. А теперь иди к себе.

— Доброй ночи, сэр.

Надо срочно принимать меры, иначе всё пойдет прахом.

— Драко, — я влетел в спальню подобно урагану, — идем в совятню, надо срочно отправить письмо.

Вот за что я его ценю так это за умение не задавать вопросов в критические моменты. По пути я ему рассказал о беседе с директором.

Зайдя в совятню я быстро написал коротенькое письмецо, своим родственничкам, о том как надо себя вести при встрече и чем для них может кончится неповиновение. Лишь увидев, как филин с моим посланием исчезает в ночи я немного успокоился.

— Чувствую, у меня будет безрадостное лето, Драко.

Утро встретило меня серостью и унынием вовсе не потому, что не было солнца на дворе, а всё небо затянуто облаками. И угораздило же меня вчера так нажраться. Голова раскалывается, словно там демоны пляшут.

Во всём виноват Малфой. Он вчера вместе с поздравительной открыткой прислал бутылку французского вина двадцатилетней выдержки. Естественно, я не удержался и выпил её всю. Хотя я в любом случае выпил бы её полностью, в этом доме опасно оставлять такие вещи без присмотра. Дурсли хоть и боятся меня как черт ладана, но рисковать не стоит.

Спустившись на кухню, в поисках любой пригодной для утоления жажды жидкости, я обнаружил там все семейство. Они бурно обсуждали показываемую по телевизору мутного вида тетку.

— Таким гадам место на виселице! — Бурно жестикулируя и брызжа слюной вещал дядя Вернон. — Только и делают, что позорят род людской.

— Чё разгалделись, мудаки? — у меня и так голова болит, а он еще и орет как резанный. Этим летом они со мной невероятно обходительны и вежливы, сказывается благотворное влияние демонстрации Силы проведенное в начале.

Дамблдор, как и обещал, привел меня к самому порогу дома. Он даже прокатился в машине Вернона от вокзала. Дядя потом её мыл, чем только можно: непривычен, оказался, старый волшебный желудок к чудесам автопрома. Потом старик, всё еще бледный, наложил на дом кучу следящих заклятий и особое заклинание «Надзор» на два квартала, и это не смотря на то, что здесь уже было такое от Министерства.

Дамблдоровский надзор оказался с сюрпризом, он регистрировал не только обычные заклинания, но и беспалочковые, так что я лишился возможности изжарить Дурслей, не выходя из дому. Когда директор свалил я решил укрепить веру родственничков в мою явную асоциальность путем изгибания железного лома. Вытащив оный из гаража и напитав тело Силой, я с легкостью согнул его пополам и недвусмысленно им намекнул, что со мной лучше не связываться.