Ольга Гусейнова - Владелец

Кайсар медленно развернулся к Шанель, которая осталась стоять возле двери. Она также оценила обстановку, и узкую кровать тоже. Умная девочка неутешительные выводы сделала сразу: спать они будут вместе. И уже сегодня!

Он снял куртку и повесил ее в шкаф. Расстегнул рубашку, но раздевание пришлось приостановить, потому что глаза Шанель, по мере того как он избавлялся от одежды, округлялись все сильнее, а румянец вовсе исчез с лица. Кайсар вспомнил, что почти то же происходило вчера. Мысленно дал себе затрещину и попросил:

— Милая, успокойся, я обещал тебе, что силой больше никогда не возьму… если, конечно, не попросишь сама…

Она тут же замотала головой, отрицая саму такую возможность.

А Кайсар вновь обвел взглядом скромное временное пристанище и подумал о долгом скучном перелете. Затем его взгляд невольно остановился на очаровательно раскрасневшейся Шанель. Хэкс мысленно усмехнулся: зачем время зря терять?! Можно поиграть, приручить свою девочку, в общем, приятно провести время. Да и с пользой тоже. Шейтинка должна научиться, наконец, доверять своему мужчине. Владельцу! Это слово и его значение растопило что-то в его груди, переполняя теплом удовлетворения и самодовольства.

Кайсар Расар — Владелец! И не просто владелец, а полноправный и единственно возможный хозяин своей женщины. Собственник внутри чуть ли не забился в экстазе от осознания этой истины. И сейчас этот самый собственник оценивающим взглядом прошелся по Шанель. Послушная! Красивая! Сексуальная! Его!

Кайсар медленно приблизился к Шанель, не теряя зрительного контакта, не давая ей отвести взгляд. Осторожно приподняв ее лицо за подбородок, вкрадчиво, но весьма настойчиво напомнил:

— Ты уже два раза не ответила на мой вопрос!

Задрав голову, она с опаской посмотрела на него и попыталась увильнуть от ответа:

— На какой? Я не…

— Ай, ай, ай, — Кайсар едва заметно приподнял уголки губ в улыбке и покачал головой, — как нехорошо уходить от прямого ответа. Да еще своему хозяину!

Шанель молчала в замешательстве, а Кайсар наблюдал, как черный зрачок заполнял красивую фиолетовую радужку, ноздри трепетали, дыхание сбилось. По эмоциям, отразившимся на лице женщины, было очень хорошо видно, какая борьба идет у нее внутри. Она, несомненно, не хотела отвечать, и все же внутренне была согласна с его требованием говорить правду — обязана, раз он хочет того. Похоже, именно вложенные с детства правила и стереотипы не давали ей сейчас покоя и права смолчать. Кайсар буквально упивался перспективами, открывающимися с новыми знаниями о шейтинках и конкретно о Шанель. Понятие «владелец» приобретало для него более глубокий смысл. И пусть от него отвернется удача, если это не радовало его все больше и больше.

Он поднял руку и потянул за золотую тесемку у нее на лбу, чтобы снять эти дурацкие шары. Шанель помешала ему, тут же схватилась за них.

— Зачем? Не надо их снимать…

— Затем, что я против того, чтобы моя женщина носила яйца постороннего мужика на голове. Пусть даже мифического…

Она замотала головой, глаза заблестели от с трудом сдерживаемых слез. Шейта горько выдохнула:

— Это знак моего Дома! Если ты снимешь сафины, то должен дать взамен что-то свое, такое… заметное, чтобы каждый шейт знал: я не отверженная, не преступница… не падшая! Я имею хозяина! Если снимешь и ничего не дашь взамен, значит, я никто для тебя и пустое место для всех… тогда можешь сразу убить, чтобы не мучить.

Кайсар впервые не смог поспорить или настоять на своем. Слишком очевидно было, что для нее эти шары очень важны. Да и не с руки ему сейчас полностью менять ее мировоззрение, ничего не зная о нравах и обычаях шейтов. Сначала надо приручить.

— Нам лететь четверо стандартных суток — не меньше. Мы просто положим их на стол, чтобы не мешали. Пока!

Шанель судорожно выдохнула, неуверенно сняла сафины и бережно держала их в руках, не в силах расстаться. Кай не выдержал и пообещал:

— Прилетим домой, вместе определим, чем можно заменить причиндалы твоего Великого. Выберем украшение не менее дорогое и красивое, чтобы никто не сомневался, что у тебя есть хозяин!

И совершенно неожиданно сам опешил от собственной щедрости, но вылетевших слов и обещаний назад не вернешь. И если честно признаться — не хотелось! Ему опять же впервые в жизни захотелось поделиться чем-то своим. И пусть пока только возникла такая мысль, но пока они долетят до дома, он надеялся убедить внутреннего собственника в правильности такого решения.