Брайан Стэблфорд - Империя страха

— Ты хочешь, чтобы я поверил этому? — спросил Ноэл, зная достаточно хорошо, что отец неверующий.

— Не хочу, чтобы ты верил, что они пешки в руках дьявола, — мягко сказал Эдмунд. — Это не похоже на правду. Жаль, если кого-нибудь сожгут как еретика только за случайно высказанную истину.

— Скажи мне тогда, во что же ты веришь.

Эдмунд смущенно пожал плечами.

— Не уверен, что речь идет о вере, — сказал он. — Я не знаю. Их долголетие реально, как и сопротивляемость болезням, способность к самовосстановлению. Но разве действительно магия обеспечивает эти возможности? Готов поверить, что они производят таинственные ритуалы с заклинаниями, но не знаю, что это дает. Часто думаю, так ли уж они уверены в себе. Возможно, держатся за свой ритуал, как католики за мессу, последователи Магомета — за намаз, следуя привычке и вере.

Им известно, что делать, чтобы превратить обычного человека в вампира, но понимают ли они, что творят, не могу сказать. Иногда я думаю, не являются ли они такими же жертвами ужаса, который пытаются вселить в нас, как и мы.

— Ты веришь, что существует эликсир — зелье, которое обезопасит любого от болезней, ран, на много веков отсрочит смерть?

— Алхимики говорят о секрете, давно известном в Африке и который сейчас хранят вампиры. Но не знаю, верить этому или нет. Если бы вампиром можно было стать только при помощи волшебного варева, его секрет давно был бы раскрыт.

Ноэл в глубокой задумчивости смотрел на микроскоп. Потом сказал:

— Ты думаешь, что этот инструмент поможет раскрыть тайну сущности вампиров?

— Боюсь, что так думает Ричард. Он очень обеспокоен. Империя в тревоге, говорят, что “Фримартин” подтвердил слухи о действии африканской болезни как на простых людей, так и на вампиров.

Он произнес эти слова хмуро и удивился, услышав смех Ноэла.

— Если раскроем тайну, все станем вампирами, — произнес тот, — чью кровь тогда будем пить?

Это замечание было похоже на иронию ребенка. В первый момент Эдмунд хотел ответить в том же тоне, обернуть всю беседу в шутку, но понял, что сын хотел не этого. Смех Ноэла был признаком смущения, извинением за неудобную тему беседы. Но при разговоре о вампирах нельзя не говорить о питье крови, как бы это ни было неприличным. Кармилла Бурдийон не постеснялась такой темы. Почему же должен смущаться Ноэл?

— Вампиры пьют человеческую кровь не для насыщения. Это не хлеб и не мясо, крови им нужно совсем немного. Но она им действительно необходима. Если вампира лишить крови, то он впадает в глубокий сон. Она доставляет им удовольствие, которое мы толком не можем понять. Это главное в тайне, делающей их такими чудовищными, такими бесчеловечными и, следовательно, такими сильными. — Он замолк, почувствовав смущение, но не от неприличия сказанного, а потому что не знал, насколько Ноэл разобрался в источниках его осведомленности. Эдмунд никогда не рассказывал о тех днях, когда встречался с Кармиллой, тем более жене, которую встретил позже, или сыну, которого она ему родила, но от сплетен и слухов Ноэла оградить было нельзя. Должно быть, Ноэл знал, что произошло с его отцом.

Ноэл опять взял штоф и на этот раз наполнил свой бокал.

— Мне сказали, — произнес он, — что люди тоже получают удовольствие… предлагая свою кровь вампирам.

— Это не так, — пробормотал Эдмунд, — удовольствие, которое обычный мужчина получает с женщиной-вампиром, такое же, что и с обычной женщиной. Это может быть иначе для женщин с вампирами-мужчинами, но я подозреваю, что единственное удовольствие, которое они переживают, происходит оттого, что вампиры-мужчины редко занимаются любовью как обыкновенные мужчины. Любовницы вампиров возбуждаются еще потому, что надеются сами стать вампирами. Кажется, они пользуются преимуществом в этом отношении.

Эдмунд колебался, но все же не хотел оставлять начатую тему. Сын имеет право знать это и, может быть, должен. Он вспомнил, как Кармилла смотрела на юношу, сказав, что тот похож на отца.

— Возможно, в чем-то это и верно, — продолжал Эдмунд. — Когда Кармилла пробовала мою кровь, мне было приятно потому, что было приятно ей. Любовь к женщине-вампиру волнует, это и отличает ее от любви к обычной женщине — даже если любовник женщины-вампира очень редко становится вампиром — и никогда только потому, что он ее любовник.

Ноэл вспыхнул, не зная, как реагировать на откровенность отца. И, видимо, решив сделать вид, что этот разговор интересует его чисто теоретически, спросил: