Штаний Люба - В любой гадости ищи свои радости

— А ты…

— А я как раз-таки собираюсь пробудить наследницу и получить власть над этими землями. В противном случае, безвластие приведёт к войне.

— Но почему богиня просила меня тебе помочь?

— Не знаю, — пожал плечами воин, — почему-то она считает, что без тебя мне не войти в замок.

Какое-то древнее заклятье охраняет вход.

Вспомнился сегодняшний разговор с блондинкой и…

— Или дракон, — брякнула и сама испугалась сказанного.

— Дракон? — Бесспечный смех Эйлара немного успокоил расшатавшиеся нервы, — Милая, драконы, если они вообще существовали, покинули этот мир многие тысячи лет назад. С чего вообще такие мысли?

— Да так… — Рассказывать, как психованная стерва, вдруг, обрела человеческое лицо и показалась одинокой и несчастной, казалось неприличным. Сплетничать за спиной даже о такой бессовестной гадине не хорошо, — Просто у нас в сказках принцессу, заключённую в какой-нибудь затерянный замок обычно охраняет страшный дракон.

— Если и так, тебе не тягаться с ним, — Улыбнулся мужчина мне в волосы, — Скажи, ты будешь со мной?

Облака окрасились нежно розовыми красками рассвета, а мы… Что я могла ответить?

— Да.

— Обещаешь?

— Да.

Эйлар развернул к себе лицом и пристально посмотрел в глаза:

— Раз уж два ‘да’ я получил, может подаришь ещё одно?

— Да, — смущённо улыбнулась, слишком явно читая вопрос во взгляде мужчины, чтобы ждать, пока он его озвучит.

Эйлар медленно склонился ко мне и замер на расстоянии вздоха, позволяя передумать или… Я выбрала ‘или’, и, обняв воина за шею, нежно поцеловала.

По коже прошла дрожь. В районе солнечного сплетения что-то сладко ёкнуло, а по венам вдруг словно потекли сотни золотистых искорок счастья.

Мы стояли среди пробуждающегося утра, среди прозрачного горного воздуха, среди горьких запахов подступающих холодов и целовались, а у меня внутри было горячо и солнечно, словно золотистые искры согрели душу и осветили даже жизнь как-то иначе.

— Я буду ждать тебя, — оторвавшись от моих губ, выдохнул Эйлар.

— Я приду, — ответила, вглядываясь в самую прекрасную во всех мирах улыбку, — обязательно…

Показалось, в голубых глазах мелькнуло что-то… Не знаю. Наверное, первый рассветный луч, вырвавшись из-за горизонта, попал прямо в лицо и я зажмурилась от его яркого золота, а когда открыла глаза, вокруг было темно.

Странно: там, у Эйлара, было уже почти светло, а тут в темноте перемигивались почти прогоревшие угли в костре и переливчато храпел полосатый зомби.

Обнаружив на собственной спине покрывало, умиротворённо улыбнулась. Даже в компании сыплющего всякой пакостью кошмарика плюсов не так у ж и мало.

Положив голову на ноги, я снова заснула, радуясь возможности подремать без сновидений. Можно было бы погоревать из-за того, что свидание с мужчиной моей души прервалось так скоро, но к чему?

Мы скоро встретимся… Осталось придумать, как дать понять Эйлару, что непонятного окраса кобыла — это я. Угу… лишь бы…

Темнота укрыла тёплым, пропахшим дымом и осенью одеялом, отогнав все мысли до поры до времени.

Спустя час Алехандро поднялся на ноги. Поёжившись, подбросил последние из захваченных снизу сучьев и подошёл к мирно сопящей кобыле. Попона сбилась на бок и горбун осторожно поправил её, но…

Даже в сером сумраке было видно, насколько ярче стали пятна-маячки на шкуре. Лошадь протяжно вздохнула во сне и в спутанной гриве на краткую долю секунды вспыхнула золотая искра. Когда искра погасла, горбун достал из-за пазухи нож.

Нужно убить её сейчас, пока ещё есть возможность. Теперь можно не сомневаться: это… существо имеет отношение к владычице поднебесной, а от той ничего хорошего ждать не приходилось. По крайней мере ему.

Уродец стиснул зубы. Мог бы и раньше догадаться. Лошади так себя не ведут. Они не лазают по деревьям, не рычат и не… Впрочем, догадывался. Просто не хотел признаваться самому себе в очевидности вмешательства богини, не хотел лишаться последнего спутника, не хотел…

Если ударить быстро и сразу перерезать горло, она даже понять ничего не успеет. И больно её будет очень недолго. С тихим стоном Алехандро сжал ручку ножа в кулаке. Сожаления? Да, они будут, это — однозначно и неотвратимо, как рассвет, подкрадывающийся со спины, но…

— Я не могу поступить иначе, Манюня, — почти беззвучно шепнул горбун. — Ты не оставила мне выбора…

Утро окрасило небо нежными красками и теперь стекало с гор, освещая ущелья и пологие склоны, ажурные густые кроны старых деревьев листья и листья запылённых кустов, воды пронзительно холодной речки и туманы, клубящиеся далеко внизу.