Штаний Люба: В любой гадости ищи свои радости

Плакать? Исчезать?! Да ни за какие коврижки! Чтоб я его после всего отпустила на все четыре стороны? Нет уж! Во мне проснулась… жадность! Мой!!! Никому не отдам… Ни-ког-да!

Вместе с недоверием с меня слетело и оцепенение. Если бы ещё и голос вернулся, было бы вообще замечательно, но… и без голоса разберусь Чуть отодвинувшись, с болью в сердце почувствовала как тёплые руки Александра упали, давая свободу и демонстрируя — сделает всё, лишь бы я не боялась. Глупый! Нет, он-то как раз умный, это я бестолочь!

Глубоко вздохнув для храбрости, обняла его лицо ладонями. Посмотрела в глаза — грусть, удивление и надежда. Не покатит. Счастье и нежность мне больше нравились. И это значит?

Правильно!

— Маню…

Не дав договорить, подалась к нему и поцеловала, не отрывая взгляда от серебряной глубины. На секунду окаменел уже Алехандро, а потом…Потом меня осторожно прижали к широкой груди.

Бережно, словно хрустальную вазу или тухлое яйцо.) А в серебре разгоралось счастье. Яркое, бескрайнее, жгучее… Словно отражение моего собственного, плещущего окрест и озаряющего всё вокруг золотым, совсем не магическим светом. Ещё секунда и поцелуй из пронзительно-ласкового наполнился глубиной, силой, страстью. Нашей общей…

— Да? — сдавленно выдохнул Александр, на мгновение отпрянув от моих горящих уже губ.

— Да, — шепнула тихо. — Отныне и навсегда, для тебя только ‘да’.

— Люблю тебя, малышка. Моя…

Несколько лет спустя.

— Мама, прекрати Лизу баловать! — Потребовала я, наверное, уже в сотый раз за день, и забрала радостно улыбающуюся дочку. — Она уже второй месяц как прекрасно сама ходит, а ты её с рук не спускаешь.

— Я бабушка, могу и побаловать внучку, — возразила мама.

Она бы ещё много чего могла сказать, но её голос заглушил гвалт и звонкие голоса ввалившихся в дом старшеньких.

Трое пацанов вместе — это нечто. Ленкины сыновья с двоюродным братом в деле наведения беспорядка — чемпионы. Стоит нам приехать в гости к сестре, такое начинается… В прошлый раз наши детки умудрились закрасить три окна первого этажа из пяти прежде чем мы это безобразие заметили и отобрали краску, заготовленную для забора. А чего стоило потом этих маляров малолетних отмыть — вообще молчу.

— Любаш, мы калитку починили, — вошедший в комнату муж тепло улыбнулся и ловко обнял нас с Лизкой. — Лена хотела с мальчишками в парк съездить. Ты не против?

— Конечно нет, — улыбнулась любимому. — Только справится ли сразу с тремя?

— А ты как думаешь?! — Ленка, проскользнувшая на кухню вслед за Александром, подбоченилась и тряхнула головой. — У нас хоть ни магии, ни прислуги не водится, так не всем же в чужих мирах жить, как некоторым.

— Так перезжайте к нам. Кто мешает? — Предложила. — У нас и климат лучше и поспокойнее чем здесь.

— Да ну тебя, — отмахнулась сестра. — Нас и тут неплохо кормят. Вот в гости через полгодика с удовольствием. Заодно и отдохнём, и подлечимся. Родители с прошлого раза словно помолодели.

— Ну, должна же магия и землянам пользу приносить, — расплылся в довольной улыбке Сашка и подмигнул восторженно взирающей на него тёще. — Вы ещё сад не видели, который Манюня вокруг дома разбила.

— Не велика трудность, с тремя-то садовниками, — хмыкнула я, любуясь ямочкой на щеке мужа.

— Так, хватит болтовни, а то я уже обзавидовалась. — Ленка, порывистая, как и всегда, вылетела в коридор. — Мы в парк! Будем к вечеру. Кто не успел, тот опоздал!

— И я с вами, — вклинилась матушка. — Лизоньку тоже возьмём. Пусть ребёнок свежим воздухом подышит.

— Да она только свежим и дышит! — я от возмущения едва не подавилась, — Что здесь, что дома.

— Вот и замечательно, — забирая мелкую, отчеканила мама. — Мы ушли.

И они и вправду ушли. Угу… По дороге мальчишки опрокинули столик и разбили вазу, напугали кота до колик и умудрились вляпаться в лужу, но спустя каких-то полчаса мы с Сашкой остались вдвоём.

— Слушай, а они Ленке машину не разнесут? — С ужасом наблюдая за погрузкой всей кучи-малы в джип, прошептала.

— Не разнесут, — муж чуть крепче прижал к широкой груди. — Давай, завтра их к нам заберём? Серин спрашивал, когда братья приедут.

— Ох… Ну конечно. У нас мне спокойней. Всё-таки ни машин, ни хулиганов нет.

— Угу, — нарочито серьёзно: — кроме наших собственных. Люб?

— А?

— Знаешь, как бесконечно я люблю тебя?

— Не знаю, — усмехнулась, — Как?

— Сейчас покажу, — подхватывая на руки.

Удивляясь самой себе, в который раз растаяла, едва тёмно-серые счастливые глаза посмотрели с восхищением и пронзительной нежностью. Как можно быть настолько счастливыми? Страшно представить, что могли не встретиться… Превращение Александра в горбуна-вонючку, а меня в кобылу оказалось самым лучшим, что только могло с нами случиться. Пусть некогда это казалось горьким и страшным, но сколько радости принесло! Сколько необъятного, лучистого счастья…