Елена Асеева - Сквозь Пекло

— Любава, — подавляя в голосе волнение, молвил наследник. — Любава, я люблю тебя, с первого мгновения. С того самого мига, как много, много лет назад впервые увидел тебя. Мил ли я тебе, и пойдешь ли ты за меня замуж?

Любава сделала шаг вперед, протянула к Святозару руки и ответила, тихим певучим песенным голосом:

— Да, Святозар, я пойду за тебя замуж, потому что ты мне мил с первого твоего взгляда.

Наследник опустился на правое колено, взял руки Любавы в свои и поднес к губам.

— Любава, — выдохнув, обратился к дочери Путят. — Но ты его видела один раз, и, то мельком.

— Ах, отец, — развернув голову к Путяту и бросив на него сердитый взгляд, заметила Любава. — Да, стоило мне глянуть в глаза Святозара, тогда четыре года назад, как я поняла, это он… он, моя вторая частичка на этой земле.

Святозар выпустил руки Любавы, тяжело поднялся, почти не опираясь на правую ногу, и слегка скривил лицо, но после глянул в наполненные светом и красотой глаза любимой и сказал:

— Любава, я хочу подарить тебе кое-что.

Наследник поднес к губам сомкнутую в кулак правую руку и, что-то шепнув, раскрыл ее. И тотчас, прямо из ладони, стал расти маленький зеленый побег. Он медленно утолщался в стебле и тянулся вверх… постепенно превращаясь в побег розы, с маленькими закругленными, чтобы не уколоть пальцы шипами, с плоскими, овально-вытянутыми зелеными листами. Когда стебель достаточно вытянулся, став приблизительно в локоть высотой, на его верхушке начал образовываться маленький зеленый бутон, который также как раньше побег принялся расти и увеличиваться, а достигнув размера обычного бутона, внезапно затрепетал весь, вздрогнул. Погодя маленькие зеленые листочки скрывающие середину раскрылись, и распустился прекрасный алый цветок розы, наполнивший комнату нежнейшим сладковато-медовым запахом.

— Это тебе, Любава, — улыбаясь и отдавая цветок в руки невесты, молвил Святозар.

Любава приняла алую розу поднесла к губам и поцеловала, и в тот же миг по стеблю и цветку пробежали маленькие искорки лазурно-золотистого света. Мгновение и стебель, и цветок покрылись лазурью, ярко вспыхнули и обратились в нежно-розовое жемчужное ожерелье, упавшее в ладонь Любавы.

— Ах, как красиво, — выдохнула Любава и с такой нежностью посмотрела на Святозара, что тот поставил больную ногу и оперся на нее, чувствуя, как всякое волнение и боль куда-то испарились.

— От же, наследник, — не выдержал стоявший позади Любавы Путят. — Ну, какая же дева после такого дара откажет тебе. Ах, до чего же ты мудрен.

— Ну, что ж Путят, — засмеявшись, откликнулся Святозар. — Это же, хорошо, что я такой мудрый. Значит, твоему внуку не предстоит родиться глупцом.

Когда Любава ушла из комнаты, в дом позвали Стояна и Храбра. Потому что Стояну, старшему дружины наследника, предстояло обговорить с Путятой и Верой, как он с другами будет сопровождать невесту Святозара в Славград, свадьбу решили назначить на начало второго летнего месяца грозника. Наследник успокоенный, что отказа не последовало, попрощался с Верой и Путятом и вышел из дома на двор.

Летняя пора стояла на земле. Солнце, поднявшееся высоко, жарко нагревало все кругом, мушки и пчелки летая, монотонно жужжали, занимаясь своей работой. Неспешно спустившись с лестницы Святозар остановился на последней ступеньке, и, любуясь чистым и ухоженным двором Путята, обнесенным невысокой деревянной городьбой, радостно вздохнул.

— Почему, ты, так долго не приезжал, — услышал наследник, позади себя голос невесты.

Стремительно развернувшись Святозар увидел спускающуюся с крыльца Любаву, которая уже переоделась в легкий клинчатый розово-белый сарафан и надела себе на шее дареное ожерелье.

— Я ждал, когда ты вырастишь, — ответил Святозар, любуясь красотой невесты.

— Нет, я не говорю, об этих четырех годах, — пояснила Любава, и, наклонив голову на бок, оглядела наследника. — Ты, приехал в Новыград, четыре дня назад, а ко мне пришел только сегодня.

Святозар вздохнул и отвел глаза от невесты.

— У тебя болела нога, да? — догадливо спросила Любава. — И ты не смог, потому прийти? Святозарик, я все знаю… скажи мне. И не надо меня смущаться, я за это меньше тебя любить не стану.

— Я, знаю, это Любава, — уставившись на невесту и дотронувшись пальцем, до ее руки, лежащей на деревянных перилах, заметил Святозар. — Знаю, что ты не станешь любить меня меньше. Но просто, просто… мне неприятно говорить о том, что я иногда, словно цапля в воде замираю на одной ноге.