Кристофер Сташеф: Рыцарь Ртуть

— Нужно будет исключить возможность появления потомства, — заметила Финистер что само по себе не было для нее жертвой, так как могло помешать планам. Она ненавидела младенцев и не собиралась терпеть ни боль, связанную с родами, ни заботы беременности и кормления, тем более, что все это может помешать радостям секса и разрушить ее влияние на Джеффри.

— Как же ты его удержишь, если не подаришь ему наследников, которых он наверняка захочет?

Финистер зло посмотрела на подчиненного, а потом просто пододвинулась к нему поближе и тягучим, как патока голосом сказала:

— Не волнуйся, я смогу привязать его к себе крепко и без сопляков, и он не сможет изменять мне!

— Принуждение, — протянул Громмет. Он понимал, что это влечение не будет совершенно естественным.

— Именно так, принуждение, и ты можешь не волноваться, хоть он и пси, но против такой формы проективной телепатии не устоит! В конце концов мужчины — это моя область псионики.

У Громмета не было причин сомневаться в этом, рядом с его шефом тестостероны сведут на нет пси-способности молодого Чародея.

— Уж я позабочусь о том, чтобы он даже думать не смел о том, чтобы оставить меня. Он будет в таком восторге, что никогда не пожалеет об отсутствии детей! — глаза Финистер сияли. — А если и пожалеет, то забудет об этом в тот же миг, как подойдет ко мне!

— Да он и не похож совершенно на возможного любящего отца, — не возражал Громмет, хотя, конечно, и твои чары не вечны — добавил, не удержавшись.

Финистер взмахнула шевелюрой, но про себя заметила, что не забудет Громмету этого высказывания и отомстит, страшно отомстит!

— Всегда может придти на помощь яд.

— Почему бы тогда не убить его сразу и не покончить с этим? — удивился Громмет.

— Да потому, что мне пока не удается приблизиться к нему на достаточно долгое время! Чтобы он без сомнений выпил то, что я ему дам, нужно сперва завоевать его доверие. Мы уже пытались добиться этого другими способами — несколько раз.

У этого парня необыкновенная способность чувствовать, когда опасность подбирается к нему под бок.

Прекрасный довод, но и она, и Громмет отлично понимали, что дело в другом: ей не хотелось упускать такого прекрасного партнера для секса. Вначале Финистер хотела получить от Джеффри все возможные удовольствия, позже, когда она пресытится им, будет время и возможность убить его — и гораздо легче, когда бдительность Чародея притупится от жара любви.

Немаловажно было и то, что к тому времени он даст ей положение и власть, к которым она всегда стремилась.

— Значит, дело только во времени, — заключил Громмет.

— Конечно, — подхватила Финистер, — и только во времени. Пока у меня есть время для того, чтобы сблизиться с ним, выйти замуж и только потом убить.

— Конечно, — ядовито заметил Громмет, — только всегда существует вероятность, что времени не хватит.

Финистер подавила приступ удушающей ярости, она как никто другой понимала, насколько Громмет может оказаться прав.

Каждый день увеличивает вероятность встречи Джеффри с неподходящей женщиной — не подходящей для Финистер, конечно, — и того, что он влюбится в нее. Юный Чародей находится в очень опасном возрасте — и это еще одно из обстоятельств, которые делают его таким привлекательным. Ему двадцать лет. Для крестьянина жениться поздновато, но для лорда — в самый раз.

— Конечно, он может оставаться холостяком еще лет десять, но может жениться и завтра же.

— Не беспокойся, — с самой сладкой улыбкой заверила Финистер Громмета, — я развею любую его романтическую влюбленность. Мне будет даже забавно заставить его забыть об этом глупом чувстве, которого не существует.

Безусловно, если не получится так, то у нее найдутся и убийцы, которые устранят соперницу другим способом. К нему, конечно, подобраться невозможно, но вот девушка более уязвимая мишень.

— У тебя не вышло сегодня, значит, может сорваться и в дальнейшем, — в своей безумной ревности Громмет стал просто безрассуден.

— Прекрати говорить глупости! — рявкнула Финистер, — ты прекрасно знаешь, что если бы не проклятущий эльф, то он уже сегодня стал бы моим! Она на мгновение позволила себе отвлечься и представила ужасные муки, в которых корчится, умоляя о пощаде, маленькое существо. Потом с дрожью заставила себя погасить в воображении эту картину и снова вернулась к Джеффри, который манил ее тем сильнее, чем недосягаемее был, и уж точно больше, чем должен был привлекать враг. Она никогда не призналась бы в этом Громмету, но все ж не могла не признавать, что подчиненный прав. Перед ней никогда еще не стояла столь сложная задача. Ей нужно было превзойти саму себя для того, чтобы совратить Чародея Джеффри.