Никоноров Александр - Достичь смерти

Ветер приносил запахи пота, крови и тления. Удушающая волна окатывала Тиэльму раз за разом. Людей рвало. Их тошнило от этого запаха.

Земля дрожала от топота тысяч и тысяч ног. Трубили в рог, били в барабаны, пели песни... А потом все обрывалось, и на смену приходили крики, лязганье мечей, звуки ударов и несмолкаемый шум битвы. Песнь смерти проносилась над Тиэльмой уже четвертую неделю. Так было здесь, в Таладасе, и точно так же было в суровом Альфингейле десятью днями ранее, в Лакинае и Аратамате...

То были звуки войны. Войны всех против одного.

3

Дикий народ Палиндора. Люди, способные удивить разве что недалекостью. Воинствующие, вечно враждующие между собой общины, они так и не смогли отстроить ни одного достойного города и зачастую проживали под открытым небом, кочуя с места на место. В самом крупном городе - Фарадасе - обосновался вожак палиндорцев по имени Фельмис. И сегодня под его начальством палиндорцы объединились, чтобы обрести могущество. Каждому предоставился шанс вознестись и стать правителем мира - так говорил один из Странных, который звал себя Переписчиком. Покрытый татуировками пожилой мужчина с голым черепом явился к ним и воззвал к их силе. Его речи сплотили палиндорцев, и те приняли решение одолеть чудовище. Они не знали военного дела, их ремесло - приручение непокорных дальсиев. Все, что имели, палиндорцы направили против мужчины в золотом плаще.

Тиски Погибели должны были стать ловушкой, могилой. В представлении палиндорцев ущелье было капканом, а загнанный человек - легкой добычей. Его надеялись застать врасплох и, вероятно, ожидали, что стравленная стая голодных дальсиев сможет остановить его или хотя бы отвлечь, изнурить, но просчитались. Сделай палиндорцы это раньше, хотя бы две недели назад, и их затея, быть может, имела бы больше шансов на успех. Но не теперь. Воин даже не выбился из сил. Он принял бой, и пусть эти люди не надеятся на красивую смерть - им ее никто не подарит.

Призраки падших дальсиев сделали свое, и человек сдержал слово. Отпустил. Заглянув в сафекс, он увидел, как души жадно потянулись к небесам, боясь, что их снова возьмут в плен и не отпустят. Их живые собратья продолжали стремительно стареть, тела истлевали и вскоре рассыпались темно-серым прахом. В жарком летнем воздухе повис тяжелый запах, напомнивший воину о библиотеке, о множестве полок, прогнувшихся под тяжестью древних фолиантов, туго скрученных свитков и связанных между собой пергаментных листов. Библиотека... Мужчина вновь осознал, что ему больше никогда не сесть в том тихом местечке, не провести пальцем по шероховатой странице книги и не узнать что-нибудь новое о своем Ордене, о

ша-эне

, о Тиэльме... Переписчик закричал. Переписчик? Нет, сейчас он не хотел быть им. То, что хотел сделать мужчина, не вязалось с Орденом. Вспышка кармина.

Первой волной палиндорцы пустили самых неумелых - многочисленных рабов, плененных во время набегов на соседние земли. Нелепые, они набежали с двух сторон, закрыв выходы из ущелья. Ни строя, ни тактики... Они и оружие-то держали еле-еле. Их неразумные хозяева только вчера показали им, с какой стороны хвататься за меч. Посмешище! Они бежали, размахивая чем попало. Их натравили на воина как дальсиев, не дав им даже старых доспехов. На что они надеялись? Измотать его? Но только не теперь.

Воин вогнал пику в землю и взмахнул руками. Невысокие холмики пепельных частичек дрогнули, аккуратные серые горки обрушились, образовывая воронки, что вытягивались и тянулись к человеку. Он призвал на помощь прах. Марать оружие об

этих

- опозорить его. Оно не простит. Нападающие сбавили бег. Особо впечатлительные с громкими воплями указали на собравшееся над головой воина серое облако, формировавшееся в огромный шар, другие упали окарачь. Им не хотелось умирать, но выбора не было - погибнуть в бою или от руки беспощадных хозяев. Заорав, рабы сломя голову помчались погибать. Они сделали свой выбор.

Переписчик дал команду.

Прах разлетелся полчищем мошек. Бесшумный полет серости. Частицы мертвых облепили незащищенные тела и лица людей. Те пытались отмахиваться, лупили воздух дубинами, обмазывались грязью, но разве это могло уберечь их от возмездия?

Боль пришла сразу и отовсюду. Рабы не понимали, что с ними, пока не взглянули на стоявших рядом - в месте соприкосновения с прахом кожа темнела, вскипала и с шипением капала наземь, оголяя обугленные мышцы и кости. Переписчик видел, как воины орали в приступе безумной боли. Он видел, как им выжигало глаза, как люди таращились на изъеденные конечности, на вылетающие из искореженных тел серые частицы.