Александр Гавриленко - Тринадцатая книга

— Да, — ответил, очнувшись, хозяин дома и тут же убрал все, что он доставал для заговора. А затем, посмотрев на друзей, спросил:

— Ну что? Еще по чашечке, и спать? А то, и вправду, поздновато.

Все трое, как по команде, посмотрели на часы, висевшие на стене над камином — они отсчитывали первый час новых суток. Валентин Валентинович налил по полчашки себе, Сергею. А тот, заметив это, потребовал добавки:

— Дядь Валь, ты что, краев не видишь?

Целитель недовольно посмотрел на Сергея:

— Я же тебе уже говорил. Никогда не называй меня так. Ты же знаешь, я этого не переношу.

— Исправлюсь, Валентиныч. Понимаешь, в горле пересохло, вот поэтому полностью и не смог имя вымолвить…

— Не смог… Смотри мне, обижусь… Ну, а ты как себя чувствуешь? — на этот раз экстрасенс обратился к Стасу. Тот неуверенно пожал плечами:

— Вроде бы, немного отпустило.

— Ну, коли так, ложимся спать. Тебе, Стас, я здесь, на диване, постелю. Для тебя, Сергей, место в спальне есть. А я на печи на кухне улягусь.

Валентин Валентинович допил содержимое своей кружки, поднялся, принес гостям подушки, одеяла, постелил:

— Ну вот, ложитесь спать. Спокойной ночи.

Вскоре и хозяин, и гости улеглись. В доме погашен свет, и ночь стала полноправной хозяйкой. Сергей, почувствовавший какой-то непонятный после заговора страх темноты, на удивление, сразу же, не успев положить голову на подушку, уснул. То же случилось и со Стасом. Впервые за последнее время он чувствовал себя хорошо. И сон пришел к нему как никогда быстро. Хозяин еще долго ворочался, что-то бормотал себе под нос, но вскоре мышиное семейство, прятавшееся в подполье (Валентин Валентинович на дух не переносил котов) услышало его сиплый храп, который всегда служил им сигналом к действию…

Утром Стаса разбудил сам хозяин:

— Ну, как спалось? — это был первый вопрос к парню, когда он только раскрыл глаза.

На лице Стаса появилась по-детски открытая улыбка, он с удовольствием покрутил головой из стороны в сторону и тихо ответил:

— Хорошо.

— Ну, тогда подымайся и иди умываться. Завтрак уже готов. Покушаем и поедем к бабке Ульяне.

— А Сергей? — вспомнил Стас о друге.

— А Сергей уже завтракает, — Валентин Валентинович указал рукой в сторону кухни. Там, было слышно, и вправду кто-то хозяйничал. Стас вскочил с дивана, оделся и выглянул в окно. Новый день не отличался от вчерашнего, такой же серый и нудный. Но Стас себя чувствовал намного лучше. Холодная вода в умывальнике окончательно привела его в чувство, и он бодро уселся за стол, где чаевничали Сергей и Валентин Валентинович. На этот раз они пили настоящий индийский чай, а не напиток, настоянный на сорока травах. Это очень хорошо было видно по лицу Сергея — он молча отхлебывал из чашки, а увидев Стаса, нехотя кивнул головой вместо приветствия и выразительно посмотрел на целителя. А тот, усмехаясь, покачал головой:

— И не проси. Вернемся из поездки, тогда и попируем. Как говорили древние, прежде всего — дело.

— Ну, Валентин Валентиныч?!

— Никаких Валентин Валентинычей. Ты лучше пример сегодня с друга бери — свежий, как огурчик, — экстрасенс налил в чашку чая и подал Стасу, придвинув поближе печенье с конфетами. — Угощайся.

— Ему хорошо. Он вчера с нами не чаевничал, — продолжал стонать Сергей, — вот и выспался, а мне всю ночь какие-то кошмары снились.

— А что именно тебе снилось? — заинтересовавшись, отставил от себя чашку хозяин.

— Да я сейчас уже все не помню, но часть все же осталась в голове, самый конец, как раз перед тем, как ты меня, дядь Валь, разбудил.

Хозяин на этот раз не обратил внимания на ерничанье Сергея. Он смотрел на своего гостя, ожидая продолжения рассказа. А Сергей сделал вид, что забыл, и замолчал.

— Я не праздно интересуюсь, — не выдержал Валентин Валентинович, — возможно, по твоему сну я разгадаю, как встретит нас старуха. Так что, рассказывай, что запомнил. Но наливать тебе за это я не буду.

Сергей тяжело вздохнул и, пожав плечами, стал рассказывать сон:

— Начало, как я уже говорил, не помню. Вроде бы мы втроем, какая-то девушка и высокий мужчина шли через леса, а потом по какому-то побережью. И вдруг все исчезли, и остался я один. И попал в заброшенный, полуразрушенный замок. Я не знаю, кто или что меня туда затянуло. Помню только, было темно и сыро. Я шел по длинному коридору, вдоль него было много комнат, но там никого не было, только мелькали неясные тени и непонятно откуда доносился необычный и ужасный шум. Как будто кто-то кричал, стонал, визжал, что-то хлюпало, чмокало, лилось. Мне было очень страшно. И вдруг я вышел в большой зал. В нем было много людей, все в монашеских серых одеждах, с балахонами на головах. Они смотрели вверх, на помост, куда можно было подняться по деревянной лестнице с поручнями. На самом помосте сидели четыре человека, лица их также были закрыты балахонами. Эти четверо ничего не делали, ни о чем не говорили. И вдруг одна из их молчаливых фигур повернулась лицом к залу, медленно подняла руку и кого-то поманила. Внизу все зашумели, зашевелились, заспорили. Но я не мог понять, в чем дело, и вновь посмотрел на помост.