Оливер Боуден - Assassin's Creed. Ренессанс

– Что? Вы хотите поехать в самое пекло ада?

– У меня есть свои причины для встречи с Савонаролой. Возможно, еще не поздно остановить безумие, затеянное им в нашем родном городе.

– Какими бы ни были ваши причины, я желаю вам удачи, – сказал Пьеро.

В 1494 году у Флоренции появился новый правитель – сорокадвухлетний фра Джироламо Савонарола. Человек, измученный жизнью, гений с извращенным умом и религиозный фанатик самого отвратительного толка. Наиболее опасным в нем было то, что люди ему безоговорочно подчинялись. Он помыкал ими, подстрекая на самые отвратительные и разрушительные поступки. Все строилось на страхе толпы перед адскими муками и на учении самого Савонаролы, согласно которому все мирские блага, все творения рук человеческих объявлялись презренными и греховными. Только через полное самоотречение человек способен обрести истинный свет веры.

Обо всем этом Эцио размышлял по пути в свой родной город. Неудивительно, что Леонардо оставался в Милане. Если прежде мужеложство во Флоренции наказывалось лишь порицанием или необременительным штрафом, нынче оно было объявлено смертным грехом. Герцогу Лоренцо удалось собрать вокруг себя блистательных мыслителей, ученых, поэтов и создать настоящую школу вольнодумия и гуманизма. Появление Савонаролы разогнало их, заставив бежать из интеллектуальной пустыни, в которую стремительно превращалась Флоренция.

На подъезде к городу молодому ассасину все чаще встречались большие толпы монахов в черных сутанах и скромно одетые миряне. Все они тоже направлялись во Флоренцию. Выражение их лиц было серьезным и благочестивым. Все двигались склонив голову.

– Куда вы едете? – спросил Эцио у одного из них.

– Во Флоренцию. Припасть к ногам великого вождя, – ответил ему торговец с одутловатым лицом и вновь склонил голову.

Дорога была широкой и вмещала не только идущих во Флоренцию, но и тех, кто покидал город. Эти люди тоже шли с опущенной головой, но не от смирения, а от подавленности и перенесенных страданий. По обрывкам разговоров Эцио понял, что все они отправились в добровольное изгнание. Одни толкали перед собой тяжело нагруженные тележки, другие ограничились котомками и заплечными мешками. Это были беженцы. Кто-то был изгнан указом Монаха, кто-то уходил сам, не желая жить под властью безумца.

– Будь у Пьеро десятая доля отцовских способностей, мы бы не остались без крова, – донеслось до ушей Аудиторе.

– Не нужно было позволять этому безумцу оставаться в городе, – сетовал другой беженец. – Ты только посмотри, что он натворил…

– Я не понимаю, почему многие из нас терпели его издевательства, – сказала какая-то женщина.

– Нынче в любой дыре дышится легче, чем во Флоренции, – подхватила другая. – От нас требовали передать все наше имущество его дражайшему монастырю Святого Марка, а когда мы отказались, нас вышвырнули из собственного дома.

– Думаю, тут без колдовства не обошлось. Другого объяснения мне не найти. Даже Боттичелли подпал под чары Савонаролы… Маэстро уже под пятьдесят – стареет, вот и пытается заключить сделку с Небесами.

– Книги жгут, людей арестовывают. И эти его нескончаемые гнусные проповеди! Трудно поверить, что еще каких-то два года назад Флоренция была… маяком в океане невежества! А теперь мы снова вернулись в темные века! – (Дальнейшие слова беженки заставили Эцио навострить уши.) – Иногда я мечтаю, чтобы флорентийский ассасин вернулся в город и освободил нас от тирании Савонаролы.

– Мечтай, мечтай, – усмехнулась ее подруга. – Ассасин – это миф. Страшная сказка из тех, что рассказывают непослушным детям.

– Ошибаешься! Мой отец видел его в Сан-Джиминьяно. – Женщина горестно вздохнула. – Только это было давно.

– Да, да… se lo tu dici [160].

Аудиторе поехал дальше. На сердце у него было тяжело. Полегчало, лишь когда он увидел знакомого всадника, ожидавшего его на обочине.

– Salute, Эцио! – поздоровался Макиавелли.

Прошедшие годы сделали его насмешливо-серьезное лицо даже более привлекательным.

– Salute, Никколо.

– Хорошее время ты выбрал для возвращения в родной город.

– Ты же знаешь: где возникает болезнь, там появляюсь я, чтобы ее излечить.

– Мы всерьез нуждаемся в твоей помощи, – вздохнул Макиавелли. – Без Яблока Савонарола никогда бы не приобрел такой власти… Мне известно о том, чем ты занимался все это время. Пару лет назад Катерина отправляла из Форли курьера с письмом. А недавно я получил письмо из Венеции, от Пьеро.