Джонатан Мэйберри: The X-files. Секретные материалы. Никому не доверяй (сборник)

Малдер преградил ей путь, но, когда Пендра попыталась протиснуться, он задел статую, причем не совсем случайно. Та грохнулась на пол и разлетелась на куски. Из похожей на бетон кожи торчали кости, даже голова раскололась, как жеода, внутри оказались кристаллизованные мозги.

Пендра отпрянула, в ужасе закрыв лицо руками, и стала полной копией «Крика».

Уголок Разочарования, Национальный парк« Долина Смерти» . Вторник, 16:28

Трэвис Эштон вел свою «Вольво» по дрянной дороге по краю Долины Смерти, к местечку под названием Уголок Разочарования.

Во время выставки агент скульптора выболтала, что именно там живет Бернард Люмке, и, если Эштон окажется на его пороге, вряд ли тот откажет ему в интервью.

Ветровое стекло покрывала пыль, и дворники мало чем могли помочь. Жидкость из омывателя превращала пятна пыли в пятна грязи, и огибать камни или рытвины становилось только сложней. Наконец он добрался до потрепанной кучки покинутых строений, ржавого горного оборудования и ветряка, а также сада разочарований художника – скульптур из сваренного и покрашенного металлолома, скорее безвкусных, чем изящных. Как мог художник, создавший такие живые скульптуры, как на выставке в галерее «Пендрагон», сделать этот мусор?

Эштон вздохнул. И без эксклюзивного интервью он кое-что обнаружит – образ мыслей человека, являющегося самым ярким открытием мира искусства.

Эштон вышел из машины и прикрыл глаза от слепящего солнца.

– Эй!

Он прислушался, пытаясь найти какие-нибудь признаки жизни. Над головой с карканьем парил ворон.

– Мистер Люмке! Я арт-критик из Лос-Анджелеса. Меня послал сюда ваш агент, Кендра Пендра. Она дала мне адрес.

Но совсем верно, но звучало правдоподобно.

Он нахмурился, глядя на фигурку индейского божка Кокопелли, сделанную из чугуна и кухонных принадлежностей; другая скульптура из мусора изображала забавного робота с таким же забавным роботом-собакой. Жуткие штуковины! И тут он увидел бугристую скульптуру индейского шамана – вот это оно! Какое разительное отличие от остальных бездушных скульптур!

Из чуть менее обветшалого дома – со стеклами в окнах и большим белым баком с водой на уровне крыши – вышел Люмке.

– Критик? Это что, должно произвести на меня впечатление?

– Я уважаю ваше уединение, мистер Люмке, – выпалил Эштон, – и потому приехал один. Никто не знает, что я здесь. Я хочу взять у вас эксклюзивное интервью о ваших чудесных статуях.

Скульптор не терял бдительности.

– Так вы не заодно с теми двумя? Этим утром?

– С какими двумя?

Пульс Эштона бешено скакал, он озабоченно похлопал эспаньолку. Кто-то его опередил?

– Вы договорились о другой публикации?

Люмке отмел это предположение:

– Вот еще. Я отослал их прочь. Обычно я не даю интервью, но если вы приехали один…

Эштон протянул визитку и, едва дыша, заговорил:

– Великолепная выставка в галерее «Пендрагон» привлекла много внимания. Я напишу хвалебную статью, и мы резко увеличим вашу известность. Могу я посмотреть вашу студию, бросить взгляд на технику?

Люмке прищурил узко посаженные глаза.

– У меня нет студии… В традиционном смысле. Я создаю скульптуры вместе с самой природой. – Он оглядел безмолвный город-призрак, потом посмотрел на неровные горы, испещренные пещерами и старыми рудниками. – Может, я и дам вам эксклюзивное интервью. Вам повезло, мистер Эштон.

– Значит, я недаром проделал этот долгий путь из Лос-Анджелеса, – обрадовался Эштон.

Люмке вел свой внедорожник по неровной проселочной дороге к расселине в скале. Эштону поездка показалась кошмарной, но он так горячо желал увидеть необычную студию, что пересилил в себе страх.

Люмке остановился у подножия скального склона, ведущего к узкой расселине – входу в пещеру. Он стал подниматься, ожидая, что критик последует за ним.

– Я показывал это место очень немногим. В этой пещере я черпаю вдохновение. Отсюда берут начало все мои статуи.

Эштон задыхался, весь в пыли и потный после подъема, но был заинтригован.

– Ваша студия прямо в горе? Это место не похоже на шахту. Оно естественного происхождения?

– Естественного… И неестественного. Я обнаружил его, исследуя каньоны.

Он показал на замысловатые рисунки на камнях у входа.

– Но шошоны нашли его задолго до меня.

Он повел критика внутрь и включил мощный фонарь, чтобы осветить путь.

– Это потрясающе, – улыбнулся Эштон.