Бернар Вербер - Шестой сон

Соска прилепилась слюной к правой щеке. Рот открыт, рука сжимает мягкую игрушку – оранжевую кошку, ресницы чуть подрагивают.

Двухлетний Жак Кляйн разительно отличался от несносных детей, которым, кажется, доставляло удовольствие просыпаться среди ночи, чтобы кричать, плакать и сучить ногами, испытывая терпение родителей.

Каролина и Франсис время от времени поглядывали на спящего сына.

– У него двигаются глаза. Так и должно быть? – спросил отец.

– Конечно. Это происходит из-за того, что он видит сны, – ответила мать.

– Что может снится двухлетнему ребенку, еще ничего не знающему об окружающем мире?

– Либо воспоминания о прошлой жизни, либо программа жизни будущей.

– А если серьезно?

– Это загадка, но есть мнение, что даже зародышам может многое снится. Во всяком случае, сюжеты детских снов вовсе не ограничиваются комнатой, в которой живет ребенок, его коляской или игрушкой.

Жак Кляйн, засыпавший в девять вечера, просыпался на следующий день в восемь часов утра с радостным лепетом: «Мама-папа, я плоснулся».

Он был, что называется, прелестным ребенком. Черненькие волосики и покладистый характер. Он быстро всему обучался, был любознателен и проявлял незаурядные для своего возраста способности пловца, когда его запускали в «лягушатник» городского бассейна.

Именно в день двухлетия сына, пока тот крепко спал, Каролина Кляйн приступила к разработке безумного проекта по расширению границ сна, проекта, на который ее вдохновила цитата из Эдгара По: «Те, кто видит сны наяву в ясный день, всегда идут гораздо дальше тех, кто видит сны только по ночам. В своих туманных видениях они улавливают проблески вечности и испытывают дрожь при пробуждении от осознания того, что какое-то мгновение находились на краю огромной тайны».

Каролина несколько раз перечитала цитату, глядя на спящего ребенка. Она произнесла ее вслух, чтобы лучше проникнуться, и вдруг ей показалось, что в этом тексте содержится не только тайный код, но и прямой призыв. Эдгар По обращается к ней сквозь время, чтобы указать на то, что надлежало делать.

Из воды высунулась челюсть с двойным рядом острых зубов и вырвала кусок облаченной в ткань плоти. Остекленевшие глаза жертвы расширились, она еще пыталась высвободиться, но мощные челюсти сжимались только сильнее. Вскоре брызнула кровь, раздались вопли, и симфоническая музыка начала сотрясать стены квартиры.

Четырехлетний Жак Кляйн случайно увидел (пока его родители смотрели телевизор, он выбрался из постели и спрятался за диваном, чтобы украдкой взглянуть на экран) несколько эпизодов фильма ужасов Стивена Спилберга «Челюсти». Он пронзительно закричал в тот момент, когда кто-то, соскользнув с наклонившейся лодки, упал в огромную пасть океанического монстра.

Родители, встревоженные криком сына, вновь уложили его в кровать, но голливудский фильм задел нечто столь глубинное в его бессознательном, что травмировало его. С этого дня он наотрез отказывался купаться. Он стал настолько бояться воды, что любые попытки подвести его к берегу реки, озера или моря неизменно вызывали у него сопротивление, ведь там могли притаиться челюсти, и эти челюсти разорвут его на части.

Он часто просыпался среди ночи, разбуженный кошмаром.

– Мне приснилось, что огромная злобная акула откусила мне ноги, – сказал он как-то зашедшему к нему в комнату отцу.

В столь поздний час Каролина еще была на работе.

– Слово «злобная» происходит от слова «лоб». Буквально оно означает: «в наказание надо ударить по лбу». Но у рыб нет лбов, значит, они не могут быть злобными…

Маленький Жак не понимал всей тонкости этого этимологического объяснения.

Тогда отец подыскал более доступный аргумент:

– Не бывает злых животных. Бывают только животные голодные и сытые. Можно ли тебя назвать злым оттого, что ты ешь курицу?

– Курицы добрые, они не едят людей.

– На самом деле акулы вовсе не людоеды. Они нападают на человека по ошибке, приняв его за крупную рыбу или за морского котика. И когда они ощущают вкус человеческой плоти, они ее выплевывают. Ты поступаешь точно так же, когда тебе не нравится еда.

– Они считают нас невкусными?

– Только одно животное является людоедом – касатка. Внешне она напоминает огромного дельфина.

– А обычные дельфины?

– Они не нападают на людей, потому что у них отсутствуют пригодные для этого челюсти и зубы. Так что дельфины – не добрые, они только плохо «экипированы». А акулы не злые – просто «близорукие».