Филип Дик - Стигматы Палмера Элдрича

Однако мисс Фьюгейт не двигалась с места. Он столкнулся с тем же особенным упрямством, которое обеспокоило Барни Майерсона.

– Мистер Булеро, – спокойно сказала она, – думаю, что, собственно, я должна пойти с этим в полицию ООН. Мы, ясновидцы…

Он закрыл дверь.

– Вы, ясновидцы, – прервал он ее, – слишком интересуетесь жизнью других людей.

Однако он знал, что он у нее в руках, и теперь размышлял, что делать.

– Мистера Майерсона могут призвать, – говорила мисс Фьюгейт. – Вы, конечно, об этом знаете. Вы собираетесь воспользоваться своим влиянием, чтобы его от этого спасти?

– Я собираюсь в связи с этим кое-что предпринять, – честно ответил он.

– Мистер Булеро, – тихо, но твердо сказала она, – давайте договоримся. Пусть его призовут, а я стану вашим консультантом по прогнозам моды в Нью-Йорке. – Она выжидающе замерла.

Лео Булеро молчал.

– Что вы на это скажете? – спросила она.

Она явно не привыкла к подобным переговорам, но намеревалась добиться своего, насколько это было возможно. В конце концов, подумал он, каждый, даже самый опытный, должен с чего-то начинать. Может быть, он как раз был свидетелем возможного начала крупной карьеры.

Внезапно он кое-что вспомнил. Он вспомнил, почему ее перевели из Пекина в Нью-Йорк и сделали ассистенткой Майерсона. Ее предсказания бывали неудачными. В сущности, некоторые из них – слишком многие – оказывались ошибочными.

Может быть, и картина будущих заголовков, говорящих о том, что его обвиняют в убийстве Палмера Элдрича, – предположим, что она говорила правду и действительно их видела, – была лишь очередной ошибкой, ложным предсказанием, так же как и те, из-за которых она оказалась в Нью-Йорке.

– Дайте мне время подумать, – предложил он. – Пару дней.

– До завтрашнего утра, – твердо сказала мисс Фьюгейт.

Лео рассмеялся:

– Теперь я понимаю, почему Барни был так раздражен.

И Барни, благодаря своим способностям к ясновидению, должен был предчувствовать, пусть хотя бы туманно, что мисс Фьюгейт подставит ему ножку, угрожая его положению.

– Послушайте, вы любовница Майерсона, – сказал Лео, подходя к ней. – Может быть, вам хотелось бы чего-то другого? Я мог бы отдать в ваше распоряжение целый спутник.

«Естественно, если допустить, что удастся выкинуть оттуда Скотти», – подумал он.

– Нет, спасибо, – покачала головой мисс Фьюгейт.

– Почему? – удивился Лео. – Ваша карьера…

– Я люблю Майерсона, – ответила она. – И меня не особенно интересуют шаро… – Она прикусила язык. – Люди, которые прошли курс в этих клиниках.

Лео снова открыл дверь.

– Завтра утром я вам сообщу.

Он смотрел, как она идет по коридору и через холл, и думал: «У меня есть время, чтобы добраться до Ганимеда и Палмера Элдрича. Тогда я буду знать больше. Я узнаю, ложны твои предсказания или нет».

Закрыв дверь за девушкой, он быстро подошел к столу и, нажав кнопку видеотелефона с выходом в город, сказал телефонистке:

– Соедините меня с Госпиталем ветеранов имени Джеймса Риддла, третья база на Ганимеде. Я хочу говорить с мистером Элдоном Трентом, пациентом госпиталя. Личный разговор. – Он назвал свою фамилию и номер и отключился, потом снова нажал кнопку и набрал номер космодрома имени Кеннеди.

Он зарезервировал место на корабль-экспресс, вылетавший в тот же вечер из Нью-Йорка на Ганимед, и, шагая по комнате, стал ждать соединения с Госпиталем ветеранов.

Шароголовый, подумал он. Так она хотела назвать своего работодателя.

Через десять минут его соединили.

– Мне очень жаль, мистер Булеро, – извинялась телефонистка. – Мистер Трент не отвечает на звонки. Распоряжение врача.

Значит, Рондинелла Фьюгейт была права: Элдон Трент существует, находится в Госпитале ветеранов, и, вероятнее всего, это и есть Палмер Элдрич. Наверняка стоило туда отправиться.

«Хорошенькое дело, – со злостью думал он, – есть шанс, что я встречусь с Палмером Элдричем, поссорюсь с ним бог знает из-за чего и в конце концов окажусь виновником его смерти. Смерти человека, которого в данный момент я даже не знаю. К тому же сухим из воды мне выйти не удастся. Вот так перспектива…»

Однако любопытство его росло. Никогда еще в ходе самых разнообразных операций ему не приходилось убивать. Если между ним и Палмером Элдричем должно было что-то произойти, это «что-то» обещало быть весьма необычным. Лететь на Ганимед определенно стоило, тем более что Рондинелла Фьюгейт сказала лишь о том, что его будут обвинять в убийстве, и не сказала ни слова о приговоре.