Оливер Боуден: Assassin's Creed. Тайный крестовый поход

И в тот же момент Альтаир понял, что допустил серьезную ошибку. Роковую ошибку. Нет, это не Робер вел себя самонадеянно, а он сам. Альтаир вдруг перестал ощущать себя Наставником ассасинов, непревзойденным в своих навыках. Теперь он чувствовал себя младенцем. Что еще хуже, хвастливым младенцем.

Альтаир дернулся и сделал новое печальное открытие: он не мог пошевелиться. Между тем Робер удерживал его без особых усилий. Альтаир понял, что Малик и Кадар стали свидетелями его позора, и его обдало волной жгучего стыда. Рука Робера сжала ему горло. Альтаиру стало трудно дышать. Великий магистр притянул его к себе. На лбу де Сабле подрагивала жилка.

– Ассасин, ты понятия не имеешь, во что вмешиваешься. Я сохраняю тебе жизнь лишь затем, чтобы ты вернулся к своему Наставнику и передал мои слова: Святая земля потеряна для него и его собратьев. Пусть убирается немедленно, пока еще есть возможность. А если останетесь – то все вы умрете.

Альтаир давился слюной. Окружающий мир поплыл перед его глазами. Робер легко поднял его на руки, словно новорожденного младенца, и швырнул к задней стене. Альтаир пробил древнюю каменную кладку и вылетел в другое помещение. Там он лежал, не в силах подняться, и только слушал звуки падающих балок и колонн. Подняв голову, он увидел, что путь в храм для него отрезан.

Он расслышал крики, раздававшиеся по ту сторону завала.

– Тамплиеры! К оружию! Убейте ассасинов! – приказывал своим де Сабле.

Альтаир кое-как поднялся и бросился к завалу, рассчитывая найти проход. Беспомощный, охваченный стыдом, он слышал крики Малика и Кадара. Предсмертные крики. Опустив голову, Альтаир начал выбираться наружу. Ему предстоял обратный путь в Масиаф, где Наставник ждал от него вестей.

Вестей о том, что он провалил задание. Что он, великий Альтаир, навлек позор на себя и весь орден ассасинов.

Когда он выбрался из катакомб под Храмовой горой, ярко светило солнце. Иерусалим бурлил жизнью. Но Альтаир еще никогда не чувствовал себя таким одиноким.

Путь до Масиафа занял пять дней. Альтаир ехал почти без остановок, не щадя ни себя, ни лошадь. У него было более чем достаточно времени на раздумья о своем провале. С неимоверной тяжестью на сердце он подъехал к внешней стене Масиафа. Караульные открыли ворота, впустив его.

Возле конюшен Альтаир спешился, чувствуя, как оживают одеревеневшие мышцы. Отдав поводья мальчишке-конюху, он ненадолго задержался у колодца. Поначалу он пил воду маленькими глотками, потом залпом и наконец умыл лицо, с удовольствием оттирая дорожную пыль. Однако его тело и одежда по-прежнему оставались грязными и потными. Ему не терпелось вымыться в сверкающих водах реки Масиаф, скрытых в нише скалы. Альтаир как никогда жаждал уединения.

Он шел по окраине селения. Его взор был прикован к крепости ассасинов, где его собратья жили и обучались под началом Аль-Муалима. Сам Наставник жил в одной из центральных башен цитадели, построенных в византийском стиле. Его часто видели стоящим у окна, погруженным в раздумья. Наверное, он и сейчас стоял и смотрел на деревню, где под ярким солнцем кипела повседневная жизнь. Здесь все было как и десять дней назад, когда Альтаир отправлялся в Иерусалим вместе с Маликом и Кадаром, намереваясь вернуться героем-триумфатором.

Никогда прежде – даже в самых кошмарных снах – Альтаир не допускал мысли о поражении. И все же…

На рыночной площади, покрытой мозаикой солнечных пятен и теней, его окликнули. Альтаир отогнал тягостные мысли, расправил плечи, поднял голову и постарался вернуть себе облик великого ассасина, каким он был, покидая Масиаф. Нельзя, чтобы в нем увидели глупца, вернувшегося с пустыми руками.

Это был Рауф, отчего Альтаиру стало еще тошнее, хотя он искренне думал, что тошнее уже некуда. И почему первым, кто увидел его после возвращения, был именно паренек, боготворивший Альтаира? По-видимому, он ждал возвращения своего кумира, толкаясь возле бортика фонтана. Увидев Альтаира, Рауф бросился к нему с горящими от восторга глазами. Ореол проигравшего, похоже, был виден лишь самому Альтаиру.

– Альтаир, ты вернулся! – Рауф сиял от счастья, словно щенок при виде хозяина.

Альтаир медленно кивнул. У Рауфа за спиной пожилой торговец пил воду из фонтана. Мимо проходила женщина, неся вазу, украшенную изображением газелей. Поставив вазу на бортик, женщина о чем-то заговорила с торговцем, оживленно жестикулируя. Альтаир завидовал им. Завидовал им обоим.