Оливер Боуден - Assassin's Creed. Откровения

Эцио многократно отомстил семейству Борджиа за своего дядю. Но письмо полувековой давности давало ассасину шанс отправиться с новой миссией. Письмо он обнаружил в 1509 году. В его возрасте судьба редко дарит людям такой шанс. Даже не шанс, а своеобразный вызов. Надежда, что успешное выполнение миссии навсегда лишит тамплиеров реальных возможностей установить власть над миром.

Палаццо Аудиторе

Флоренция

4 февраля 1458 г

Дорогой брат!

Силы, противоборствующие нам, становятся все могущественнее. В Риме появился человек, возглавивший наших врагов. Он обладает громадной властью и возможностями; это нам с тобой обязательно нужно принять во внимание и впредь не забывать. Посему считаю необходимым поделиться с тобой в высшей степени секретными сведениями. Если судьба меня переиграет, сделай так (при необходимости, ценой собственной жизни), чтобы эти сведения никогда и ни при каких обстоятельствах не попали в руки наших врагов.

Как ты знаешь, в Сирии находится старинная крепость Масиаф, которая некогда была основным оплотом нашего братства. Там свыше двухсот лет назад наш тогдашний Наставник Альтаир ибн Ла-Ахад – величайший ассасин – устроил библиотеку, расположив ее в подземелье.

Больше я не напишу о ней ни слова. Осторожность требует, чтобы все остальное я сообщил тебе при личной встрече. Записывать подобные сведения недопустимо.

Я бы сам с великой радостью отправился в путешествие, однако сейчас у меня нет на это времени. Наши враги напирают, и мы вынуждены отбиваться.

Вместе с отцовским письмом в футляре хранился еще один лист пергамента со странным текстом. Почерк тоже был отцовским, но написанное представляло собой перевод какого-то старинного документа, по времени сопоставимого со страницами Кодекса, обнаруженного Эцио и его друзьями около тридцати лет назад. Текст на листе гласил:

Несколько дней я безотрывно провел наедине с артефактами. А может, уже несколько недель? Или месяцев? Время от времени кто-то приходит, предлагая поесть или спрашивая о чем-то. Сердце подсказывает: пора оторваться от этих опасных изысканий, однако мне все труднее и труднее возвращаться к своим привычным обязанностям. Малик с пониманием относился к моей работе, но даже у него в голосе появились знакомые нотки раздражения. И все же я должен продолжать свои исследования. Я должен понять устройство Частицы Эдема, называемой Яблоком. Его свойство простое. Даже слишком простое: управление человеком. Человеческим разумом и волей. Но то, как все это происходит… средства и способы… ОНИ превосходят всякое воображение. Яблоко – воплощенное искушение. Тем, кто подпадает под власть его сияния, оно обещает исполнение всех желаний. Взамен Яблоко требует лишь одного – полного и безоговорочного послушания. У кого хватит сил на отказ? И я познал мгновение слабости. Это произошло во время сражения с моим Наставником Аль-Муалимом. Его слова поколебали мою уверенность. Человек, заменивший мне отца, впоследствии стал моим величайшим врагом. Ему было достаточно крохотной искорки сомнения, чтобы проникнуть в мой разум. Но я победил порожденных им призраков, восстановил уверенность в себе и оборвал его земную жизнь. Однако сейчас я задаюсь вопросом: разве я не повторяю его путь? Забыв про все свои обязанности, я сижу и отчаянно пытаюсь понять то, что намеревался уничтожить. Я чувствую: Яблоко – больше чем оружие; оно – орудие, позволяющее помыкать разумом других людей. Но так ли это на самом деле? Может, оно просто следует своему назначению и показывает мне то, чего я жажду сильнее всего? Знание… Всегда близкое и всегда недосягаемое. Манящее. Искушающее…

На этом старая рукопись обрывалась. Остальная ее часть была утрачена. Неудивительно: пергамент был настолько хрупким, что от малейшего прикосновения рассыпался под пальцами.

Читая отцовский перевод, Эцио почти ничего не понял, однако что-то в тех словах было странным образом ему знакомо – он ощутил странное покалывание в кончиках пальцев и даже на коже головы.

Покалывание повторилось и сейчас, стоило ему вспомнить про тот отрывок. Место для воспоминаний было весьма подходящим: Масиаф, тюремная камера в башне. В узкое окно светило заходящее солнце. Кончался день, который вполне мог стать его последним днем на земле.

Эцио мысленно представил себе лист старого пергамента. Вспомнил, как читал и перечитывал отцовские строчки. Решение отправиться в Масиаф возникло само собой.