Стивен Кинг - Конец всей этой гадости

[1] The End of the Whole Mess. © Перевод. Бавин С.П., 2000

Я хочу поведать вам про окончание войны, упадок человечества и смерть Мессии – эпическую историю, заслуживающую тысяч страниц на целую полку томов, но вам (если кто-нибудь из вас еще в состоянии читать это) придется удовлетвориться сублимированной версией. Прямая инъекция действует очень быстро. Думаю, в моем распоряжении есть где-то от сорока пяти минут до двух часов, в зависимости от группы крови. Кажется, моя группа – «А», что дает несколько больше времени, но будь я проклят, если помню наверняка. Если окажется, что у меня группа «О», вы останетесь наедине с пустыми страницами, мой гипотетический друг.

В любом случае, полагаю, правильнее рассчитывать на худшее и действовать по возможности быстро.

Я пользуюсь электрической печатной машинкой. На компьютере Бобби, в текстовом редакторе, было бы быстрее, но напряжение в сети слишком нестабильное, чтобы полагаться на него даже при наличии стабилизатора. У меня всего одна попытка. Я не могу рисковать, набирая текст, чтобы в один прекрасный момент увидеть, как вся работа полетит к богу данных из-за того, что напряжение упадет или взлетит настолько высоко, что стабилизатор не справится.

Меня зовут Ховард Форной. По профессии – свободный журналист. Мой брат, Роберт Форной, был Мессией. Я убил его, расстрелял вместе с его открытием четыре часа назад. Он называл это Успокоителем. Очень Серьезная Ошибка – гораздо более подходящее название, на мой взгляд, но что сделано, то сделано и не может быть переделано, как говорят ирландцы, что доказывает, какие они козлы.

Черт, я не могу себе позволить так отклоняться от темы.

После смерти Бобби я накрыл его пледом и три часа просидел у единственного окна жилой комнаты этой хижины, разглядывая лес. Возможно, раньше вы могли видеть яркое свечение дуговых натриевых фонарей из Норт-Конвэй, но его больше не существует. Теперь остались лишь одни Белые горы, которые выглядят как темные треугольники, вырезанные детской рукой, да бессмысленные звезды.

Я включил радио, прошелся по четырем диапазонам, наткнулся на одного психа и выключил. Потом сидел и думал, как мне изложить всю эту историю. Сознание бродило где-то очень далеко в сосновых лесах, и совершенно впустую. И в конце концов я понял, что было бы проще не валять дурака и застрелиться. Черт. Никогда я не мог работать без крайнего срока.

Видит Бог, более крайнего просто быть не может.

У наших родителей не было никаких оснований ожидать ничего иного, кроме того, что имели: талантливых детей. Отец был крупным историком; в тридцать лет он стал профессором в Хофстре. Десять лет спустя он уже был одним из шести заместителей руководителя Национальных архивов в Вашингтоне, округ Колумбия, и имел все перспективы подняться выше. К тому же он был чертовски замечательным парнем – у него были все известные записи Чака Берри, да и сам он весьма неплохо играл на гитаре блюзы. Отец создавал порядок днем и импровизировал по ночам.

Мать окончила университет Эндрю magna cum laude [2] Магна Кум Лауде (Magna cum laude) – в США: вторая из трех специальных степеней отличия для выпускников высших учебных заведений. – Примеч. пер . . Получив ключ члена клуба «Фи Бета Каппа» [3] Фи Бета Каппа (Phi Beta Kappa) – национальный клуб в США, членом которого могут стать люди, достигшие очень высокого уровня в своих научных работах. – Примеч. пер. , она временами даже надевала свою забавную широкополую шляпу. В том же округе Колумбия она состоялась как преуспевающий бухгалтер-экономист, познакомилась с отцом, вышла за него замуж и занялась частной практикой, когда забеременела вашим покорным слугой. Я появился на свет в 1980 году. В восемьдесят четвертом она начала помогать считать налоги некоторым из отцовских коллег; она называла это своим «маленьким хобби». К восемьдесят седьмому, когда родился Бобби, она уже занималась налогами, инвестициями и операциями с недвижимостью для дюжины влиятельных людей. Я мог бы назвать фамилии, но кому до этого дело? Сейчас они либо мертвы, либо превратились в слюнявых идиотов.

Думаю, от своего «маленького хобби» она имела в год больше, чем отец от своей работы, но это никогда не считалось – оба были счастливы тем, что имели, и друг другом. Мне приходилось быть свидетелем того, как они временами вздорили, но до серьезных стычек никогда не доходило. Пока я рос, единственным отличием моей матери от матерей моих приятелей было то, что их мамаши, варя суп, читали, гладили, шили или болтали по телефону, а моя, когда варила суп, обычно доставала карманный калькулятор и записывала столбцы цифр на больших зеленых листах бумаги.