Кэсс Морган - Сотня. День 21. Возвращение домой (сборник)

– Ты нормально? – спросил он Уэллса, перекрикивая шум.

– Хорошо, – отозвался тот, с тошнотворным треском вонзая топор в голову какого-то наземника. – А ты?

Прежде чем Беллами смог ответить, на него бросился наземник с маниакальным взглядом. Завывая, он поднял высоко в воздух топор, нацелившись прямо в голову Беллами. Беллами успел сделать шаг в сторону, и топор просвистел мимо, обдав ветерком его щеку. Наземник что-то разочарованно прорычал. Беллами почувствовал прилив сил, припал к земле и застыл в оборонительной позиции, готовый к новому нападению. Его противник опять поднял топор и сделал два неуверенных шажка вперед. Переполненный адреналином, Беллами, раздувая ноздри, с трудом заставил себя стоять смирно, позволяя врагу приблизиться. «Подожди, – говорил он себе, – просто подожди». Когда наземник подошел так близко, что Беллами почувствовал запах его пота, а топор снова начал движение к голове юноши, тот упал на землю и перекатился. Наземник снова издал крик ярости.

Беллами снова ждал, позволяя противнику измотать себя. Когда тот приблизился, Беллами присел и пнул его в коленную чашечку. Враг, как подкошенный, повалился на землю.

Внезапно Беллами показалось, что на него навалился груз весом в тысячу фунтов, почти сбив с ног. Он споткнулся, выпрямился и почувствовал, как шею сдавили чьи-то сильные руки. Беллами исступленно пытался втянуть в себя хоть немного воздуха, но тщетно. Он потянулся назад, пытаясь достать нового противника, схватил его за волосы и изо всех сил дернул, чувствуя как в руках остаются волосы врага. Хватка противника несколько ослабла. Сердце Беллами, как сумасшедшее, билось в груди, подстегиваемое нехваткой кислорода, но он не упустил своего шанса: нагнулся и перекинул нападавшего через голову. Тот с глухим стуком упал в грязь. Беллами отступил на шаг, поднял свой лук и одним плавным движением наложил стрелу, натянув тетиву. Когда его враг с трудом поднялся на ноги, Беллами послал стрелу прямо ему в грудь.

Он не задержался, чтобы оценить дело своих рук, а сразу обернулся посмотреть, все ли в порядке у Кларк и Уэллса. В горячке битвы они каким-то образом разделились. Пока Беллами оборачивался, кто-то врезался ему в плечо, он отшатнулся и, пытаясь удержать равновесие, отступил на шаг, ощутив под ногами что-то большое, но мягкое. Вернее, не что-то, а кого-то. Это был человек. Вице-канцлер Родос. Беллами крутнулся и натянул тетиву своего лука, направив на лежащего свою стрелу.

Родос был жив и в сознании, но тяжело ранен; кровь вытекала откуда-то из-под его головы, пачкая красным лицо и рубаху. Боль, рвота и кашель согнули Вице-канцлера пополам. Он не мог говорить, но, посмотрев вверх, встретился с Беллами глазами. Взгляд был жалким и умоляющим. Этот человек вел себя как трус, и его проигрыш был проигрышем труса.

Все тело Беллами расслабилось. Он толкнул Вице-канцлера в плечо носком ботинка, и тот навзничь упал на траву. Беллами поставил ногу на грудь Родоса, прямо в центр, пригвоздив его к земле. Видеть врага поверженным, напоминающим попавшую в мышеловку мышь, было здорово.

У Беллами был выбор: он мог добить Родоса, послав ему в сердце свою стремительную стрелу, или позволить этому ублюдку постепенно загнуться на поле боя. Вроде ему совсем погано, и, значит, есть смысл его не трогать. Никто не убедил бы Беллами в том, что этот гад заслуживает менее ужасную кончину. Юношу охватило чувство удовлетворения, но вместе с тем в нем проснулось и нечто иное. Жалость. Беллами стоял, разглядывая грязное, окровавленное лицо Родоса и его сцепленные в немой мольбе руки. Молодого человека терзали противоречивые чувства: жажда мести и глубинное, скрытое нежелание вновь увидеть чью бы то ни было смерть. Голова Беллами и без того была забита воспоминаниями, от которых ему ни в жизнь не избавиться. Родос не заслуживает того, чтобы встать с ними в один ряд.

Вздохнув, Беллами опустил руки, позволив стреле соскользнуть с тетивы лука. Он не способен на такое. Он не может ни выстрелить, ни оставить поверженного человека на верную смерть. Ему оставалось лишь надеяться, что потом он не будет чертовски сожалеть об этом своем поступке. Беллами наклонился, протянул Родосу руку, и тот уставился на нее, подозревая какой-нибудь подвох.

– Шевелись, пока я не передумал, – проворчал Беллами.

Родос протянул ему трясущуюся руку, Беллами нагнулся, приподнял его и полуповел-полупонес в лагерь.